Взыскание мораторных убытков, а также мораторных неустойки или процентов представляет собой осуществление мер ответственности за просрочку в узком смысле данного понятия. Реализация этих санкций исключается, если должник освобождается от ответственности по правилам п. 1–3 ст. 401 ГК РФ. Так, должник, для которого обязательство не было связано с коммерческой деятельностью, освобождается от ответственности при отсутствии вины в нарушении (п. 1 и 2 ст. 401 ГК РФ); если же для должника обязательство было связано с предпринимательской деятельностью, он освобождается от ответственности в ситуации, когда просрочка была вызвана обстоятельствами непреодолимой силы (п. 3 ст. 401 ГК РФ). Как уже отмечалось, если должник освобождается от ответственности, это не означает, что нет просрочки; соответственно, кредитор может воспользоваться иными средствами защиты, для реализации которых достаточно объективного факта нарушения срока исполнения (например, приостановление встречного исполнения, отказ от договора).
В силу ст. 404 ГК РФ объем указанных мер ответственности может быть пропорционально снижен при наличии совместной вины в нарушении. Согласно той же ст. 404 ГК РФ размер взыскиваемых с должника убытков кредитора может быть снижен также при нарушении кредитором правил митигации убытков. В ряде случаев косвенно нарушение правил митигации убытков может спровоцировать и снижение неустойки на основании ст. 333 ГК РФ.
Кроме того, если речь идет о существенной просрочке в исполнении договорного обязательства, кредитор может не только отказаться от договора, но и потребовать взыскания убытков за срыв договора по правилам п. 5 ст. 453, 393.1, 524 ГК РФ, уплаты штрафа за срыв контракта или рассчитывать на реализацию охранительного эффекта задатка. Эти меры ответственности носят уже не мораторный характер, а направлены на осуществление охранительного предоставления вместо реального исполнения договорной программы. Применение подобных – так же как и мораторных – мер ответственности исключается, если должник освобождается от ответственности за просрочку по смыслу п. 1–3 ст. 401 ГК РФ. 1.4. Перенесение риска наступления невозможности исполнения
В данной норме закрепляется также и другое последствие просрочки должника, уходящее своими корнями в римское право, а именно переход на должника риска возникновения невозможности исполнения. 1.4.1. Логика переноса риска на просрочившего должника
По общему правилу окончательная, бесповоротная и объективная невозможность исполнения, возникшая по обстоятельствам, за которые должник не отвечает, прекращает регулятивное обязательство должника и не влечет его ответственности перед кредитором (ст. 416 ГК РФ). В этом случае, если речь шла о синаллагматическом договоре и должник получил ранее встречное исполнение, он должен будет вернуть полученное или его эквивалент во имя выравнивания экономического баланса, но взыскать с него убытки за срыв договорной программы кредитор не сможет. Но в силу специального правила п. 1 ст. 405 ГК РФ, даже если должник не отвечает за возникновение соответствующего перманентного и объективного препятствия, он все же обременяется охранительным обязательством возместить убытки кредитора, если соответствующее препятствие возникло после того, как должник впал в просрочку. Кроме того, должник будет вынужден заплатить штраф за срыв контракта или претерпевать реализацию кредитором охранительного эффекта задатка.
Здесь мы имеем своеобразную санкцию в виде перераспределения риска. Логика данного решения следующая: если бы должник не впал в просрочку, то успел бы исполнить обязательство до возникновения такого препятствия, и позитивный интерес кредитора был бы удовлетворен. Данное прочтение этого пункта подтверждается и п. 40 Постановления Пленума ВС РФ от 11 июня 2020 г. № 6.
Например, если гражданин – продавец личного автомобиля просрочил передачу данной вещи покупателю, а после этого неправомерные действия третьих лиц привели к гибели автомобиля, продавец, несмотря на отсутствие своей вины в наступлении самой невозможности исполнения, будет обязан – помимо возврата аванса или предоплаты, если таковые уплачивались, – также возместить покупателю убытки за срыв договорной программы.
Тот же подход применим и в том случае, когда после начала просрочки должника наступает временная невозможность исполнения. По общему правилу возникновение такого временного препятствия не прекращает обязательство, если существует вероятность отпадения препятствия и восстановления возможности исполнения обязательства в рамках данной конкретной программы договорных правоотношений, и, соответственно, возникает просрочка (подробнее см. комментарий к ст. 416 ГК РФ в рамках другого тома серии #Глосса170). При этом, если препятствие возникло по обстоятельствам, за которые должник не отвечает с учетом правил п. 1–3 ст. 401 ГК РФ, должник по общему правилу сможет избежать ответственности за такую просрочку. В то же время, если просрочка должника началась ранее, чем возникло такое временное препятствие, и очевидно, что возникшее препятствие не затронуло бы интересы кредитора, если бы должник вовремя исполнил обязательство, в силу комментируемой нормы данный риск возлагается на должника, и тот должен возместить возникшие у кредитора мораторные убытки, а также убытки за срыв договорной программы, если кредитор устанет ждать и решит отказаться от договора. Кроме того, должник будет вынужден уплатить пени или мораторные проценты за такую вынужденную просрочку, а в случае правомерного отказа кредитора от договора – уплатить штраф за срыв контракта или претерпеть реализацию кредитором охранительного эффекта задатка.