В целом этот вопрос толкования пока не прояснен. 1.6. Порядок определения причинной связи
При взыскании имущественных потерь согласно соответствующему условию договора истец должен доказать как сам размер возникших потерь, так и причинно-следственную связь между этими потерями и наступлением указанных в договоре обстоятельств, обусловливающих возникновение обязательства по возмещению (аналог страхового случая). На это прямо указывает п. 5 Постановления Пленума ВС РФ от 24 марта 2016 г. № 7.
Никаких особенностей доказывания причинно-следственной связи ни закон, ни судебная практика в отношении взыскания потерь не знают. В равной степени не регулируются в законе и вопросы причинной связи при взыскании обычных убытков за нарушение обязательства или причинной связи между наступлением страхового случая и возникновением убытков страхователя. Правила определения причинности во всех этих контекстах оказываются не урегулированными в законе и относятся к сфере, где доминирующую роль играют доктрина и судебная практика.
В целом вряд ли есть убедительные основания видеть какие-то различия в определении причинности во всех этих трех контекстах.
Единственное, в чем, судя по всему, должны отличаться споры о доказывании причинной связи при взыскании убытков в случае нарушения обязательства, с одной стороны, от споров о доказывании причинной связи при взыскании страхового возмещения по договору страхования или возмещения потерь, с другой, так это в том, что является той самой причиной для возникновения потерь. В случае с договорной или деликтной ответственностью такой причиной и условием для созревания условий для возмещения является факт нарушения обязательств (или деликт); в ситуациях же страхования убытков или возмещения имущественных потерь таким триггером является наступление прямо оговоренных в договоре обстоятельств. Соответственно, в первом случае мы будем выискивать причинную связь между убытками и соответствующим нарушением, а во втором – между потерями и наступившим обстоятельством, указанным в договоре в качестве условия для созревания компенсационного механизма.
Впрочем, сказанное не означает, что в известных пределах стороны не могут конкретизировать в договоре правила определения причинной связи (см. п. 1.8 комментария к настоящей статье). 1.7. Какие потери взыскиваются по умолчанию?
Что касается самих подлежащих возмещению потерь, то закон здесь молчит. В изначальной редакции, принятой в первом чтении Госдумой в 2012 г., был использован следующий юридико-технический прием: было прямо указано, что расчет потерь осуществляется по правилам об убытках (ст. 15 ГК РФ). Это в полной мере соответствовало логике возмещения потерь как «внутреннего страхования»: ст. 929 ГК РФ об имущественном страховании говорит также о том, что страхуется риск возникновения убытков. Иначе говоря, речь должна была идти о взыскании реального ущерба и упущенной выгоды. Но в финальной редакции, принятой в 2015 г., это указание на ст. 15 ГК РФ было устранено, и по вопросу о том, какие виды потерь подлежат возмещению по общему правилу, был оставлен пробел.
Законодатель передал этот вопрос для согласования сторон, указав, что порядок определения возмещаемых потерь должен быть определен в договоре. Но что, если стороны не установили четкие условия в отношении того, какие потери подлежат взысканию, а просто указали на то, что подлежат возмещению все имущественные потери или определенная их доля? ВС РФ в Постановлении Пленума от 24 марта 2016 г. № 7 (п. 15) указал на то, что таким общим образом также можно договориться. Но если это так, то каким образом суд будет определять типы возмещаемых потерь?
Как представляется, в условиях очевидного пробела в законе и сходства обоих компенсационных механизмов суд может применять положения ст. 15 ГК РФ в порядке аналогии закона (ст. 6 ГК РФ). Соответственно, в составе потерь могут быть взысканы как реальный ущерб, так и упущенная выгода, если иное прямо не указано в соглашении или не следует из его толкования.