— И мне тогда отсыпь. Я нежадный, мне немного, — прокомментировал Кеплер под одобрительное ржание остальных.
— Что происходит? — сурово спросил лейтенант, отвернувшись от экрана передающего комплекса, который гипнотизировал, с надеждой ожидая возможных поправок и вводных от командования.
— Ничего, командир, — ответил Кеплер. — Это Керк глюки углядел.
Лейтенант сдвинул брови. Его подчиненные знали, что это было плохим признаком. Оставалось надеяться только на то, что гроза обойдет их стороной, что, учитывая близость эпицентра урагана в лице лейтенанта Тайлера, было маловероятным.
Фуллер, огромный негр в чине сержанта, выделявшийся своими габаритами даже среди остальных отборных коммандос их группы, с намеком показал кулак Ди Кеплеру. Тот одним взглядом дал понять, что все уяснил, понимает, от дальнейших комментариев воздерживается и вообще будет теперь тише воды, ниже травы, а лучше, вообще забьется в какую-нибудь трещинку. Фуллер раздраженно хмыкнул.
— Смотрите, вон снова! — подал голос Керк. — И опять!
Теперь уже все заметили то, о чем говорил их товарищ.
Черный кусок неведомой породы теперь уже не только пульсировал, но и вспыхивал — по его зеркально-черной поверхности, поднимаясь, словно откуда-то из глубины осколка, пробегали радужные всполохи. Частота вспышек все возрастала, как и скорость биения.
Внезапно вспышки прекратились, а поверхность предмета стала невероятно-черной. Больше в ней ничего не отражалось. Показалось, что в помещении стало темнее, словно свет солнца, проникающий через многочисленные щели конструкции, по непонятным причинам померк.
— Что за черт? — лейтенант судорожно пытался сообразить, что все это значит и какие действия ему надлежит предпринять.
Внезапно яркий сполох белого пламени вырвался из осколка. Никто не успел ничего понять.
Прибывший через десять минут в точку десантный вертолет не нашел никаких следов спецгруппы, которую должен был подобрать. Не было никаких следов боя.
Часть первая
Исчезновение
Является ли человеческое невезение некоей абстрактной величиной? Величиной ли? Как вообще определить, почему кому-то судьбой отмерено громадное количество успехов, коими активно нашпигован его жизненный путь. А кому-то — в той же пропорции доводится огребать по полной. По каким критериям происходит отбор?
И вообще, почему именно ему, Даньке, в данный момент так не везет. Не в том смысле, что конкретно в данную минуту, или некий краткий период времени. А вот уже несколько лет. С самого рождения, если быть точнее. Вообще, сам факт его рождения, наверно, опечалил множество народа на всей планете. И почему его не спросили, согласен ли он появиться на свет? Нужно ли ему это. Но кто-то, как зачастую бывает, принял ответственное решение, не подумав ни о последствиях, ни о том, кто потом будет отвечать, и шестнадцать лет назад, в девять часов тридцать семь минут утра по московскому времени Даниил оповестил мир о своем появлении громким надрывным криком. От которого, по воспоминаниям его матери, едва не оглохли принимавшие роды медработники. Отец его, видимо, под глубоким впечатлением от собственного отпрыска, буквально через неделю собрал немногочисленные вещи и навсегда испарился из жизни как его матери, так и собственно Даньки.
Таким образом, воспитание маленького синеглазого мальчонки, еще и не подозревавшего о собственной судьбе, легло на плечи матери и бабушки. Вырос Даня из-за такого фортеля с отсутствием мужской руки в своей судьбе нежным, ласковым, добрым юношей-хлюпиком. Очень романтичным хлюпиком, надо сказать. К тому же, не лишенным таланта, по заверениям близких родственников. Он даже стихи писал.
Казалось бы, ну чего страшного? Многие стараются каким-либо образом самовыражаться. Проблема, по мнению самого Даньки, была в самих стихах. Потому что вот были они никакие. Не было в них, казалось ему, того, что могло бы заставить трепетать чью-либо душу. И если раньше, строча немудренные рифмы от нечего делать, Данька как-то не особо напрягался по этому поводу — самому нравится, да и ладно, — то теперь сей факт очень сильно действовал ему на нервы.
Причиной смятения служила недавно переведенная к ним в класс девчонка с ярко-зелеными глазами, огненно-рыжими волосами, безупречно белой кожей, озорным курносым носом и… и…
…и вообще она была замечательной, самой лучшей, в глазах ее можно было утонуть, Данька был в этом уверен вот уже почти целую неделю. Она ему снилась…
Эх, да! Еще она носила странное имя Стелла и была совершенно равнодушна к своему тихому поклоннику. Как, в принципе, и ко всем остальным парням, которые, в отличие от Даньки, не постеснялись попробовать подкатить к ней сразу же по ее появлении. И таких набралось довольно приличное количество. Из-за этого некоторые ухажеры даже поцапались на некоторое время со своими постоянными пассиями, но, благодаря полнейшему игнору со стороны рыжеволосой красавицы с холодным именем, постепенно все в школе устаканилось. Только поползли нехорошие слухи, по-разному трактовавшие столь холодное отношение к потенциальным кавалерами со стороны новоявленной дивы.