И Она ответила:
— Решаю не я…
Я просто стоял и смотрел на нее. В глазах моих были слезы.
— Рад знакомству, — прошептал я, улыбнувшись.
А Она улыбнулась мне в ответ. Улыбка Ее была очень доброй.
Это обнадеживало.
Четыре дня
Мое время ограничено, а жизнь коротка, поэтому я проживу ее так, как я считаю нужным. Я буду добиваться тех целей, которые важны для меня, а не тех, которые мне навязывают другие. Я возьму все преграды, которые встретятся мне на моем тернистом пути, и превращу их в топливо для моих будущих свершений. Я буду следовать своему сердцу, я стану тем, кем хочу стать и сделаю все ради этого.
Кем я хочу стать? Дело не в том, кем я хочу стать, а в том, кто я есть и кем хочу оставаться. Ничто в этой жизни мне не интересно так, как бег.
Вот я стою в начальной точке пути, разминаясь, предвкушая тяжесть предстоящей дистанции. Вот я уже бегу, и сотни разных мыслей посещают мою голову. Пару минут назад мне казалось, что я не смогу больше пробежать ни метра, но проходит немного времени, и совершенно другое чувство окутывает меня — я легок, я силен, я в состоянии бежать еще много часов. Вот погода меняется, начинается дождь; сначала меня это настораживает — я не был к этому готов, холодные капли падают на мое тело. Но затем все это уходит, и я получаю удовольствие от того факта, что сейчас, в 5 утра я, наверно, единственный во всей округе (а хочется думать, что и во всем городе, но черта с два!), который бегает в такую погоду. Ведь это не просто дождь, это ливень!
А я все бегу, так как была поставлена цель — пробежать 42 километра 195 метров, и что бы ни случилось, я буду бежать. Я уже давно выключил музыку, звучащую в моих наушниках, так как она уже пошла по второму кругу и ужасно мне надоела. Я просто хочу слышать звуки улиц, по которым я бегу; лай собак, которых я ненавижу; редкие звуки проезжающих мне навстречу машин. Время от времени я вытаскиваю телефон, на котором установлена программа подсчета пройденного расстояния, зло берет от того, что не могу удержаться и смотрю на телефон все чаще. Как будто от моих частых взглядов расстояние уменьшится.
Я уже не получаю никакого наслаждения от процесса, у меня очень болит спина, пот льется с лица вперемешку с каплями дождя, это мешает зрению и в результате я падаю в лужу, но тут же вскакиваю. Вновь вытаскиваю телефон, еще километр! Километр, чтоб его! Единственное, что работало в похожие моменты, это воспоминания о ногах Мухаммеда Али, о том, с какой легкостью он их передвигал в боях, когда шел уже 15-ый раунд. Но сейчас даже это не помогало, и тут в ход идет безотказный метод — сначала добежать вон до того столба, о дальнейшем не думать, потом вон еще 10 метров до того магазина, потом еще…и еще… И вот я вытаскиваю телефон, где программа указывает, что я пробежал 42 километра 193 метра…194..195.
Это был день, когда я пробежал свой первый марафон.
Меня зовут Саймон Белл. Я вырос в хорошей семье со средним достатком. Несмотря на то, что по американским меркам ее можно было бы назвать малообеспеченной — в нашем маленьком городке, расположенном в южной части штата Техас, наша семья считалась вполне успешной и благополучной. Мой отец, Фрэнк, мускулистый худощавый мужчина, очень молодо выглядел для своих лет, имел рост около двух метров и отличался способностью быстро мыслить и принимать решения. Последняя черта характера позволяла ему в течение многих лет считаться одним из лучших пожарных в нашем округе, побеждать в различных профессиональных состязаниях и занимать ответственную должность начальника пожарного расчета. Он пользовался большим уважением окружающих. Моя мать, Мелисса Белл, была очень красивой и при этом умной женщиной, с мягким спокойным характером. После окончания университета в Далласе, где, кстати, она и познакомились с папой, она вернулась с ним в наш городок и всю жизнь проработала учительницей английского языка в местной школе.
Я был единственным ребенком в семье, рос самостоятельным и свободным в суждениях, и если контроль со стороны родителей за моим поведением и поступками и присутствовал, то был настолько деликатным, что я его не замечал. Глядя на отцов своих одноклассников и соседей, почти все из которых работали за шесть долларов в час на заводе удобрений в километре от городка — я с юных лет знал, что, когда вырасту, обязательно уеду из этой дыры навсегда, стану кем-то значимым. Меня не прельщала перспектива идти по стопам отца, провести жизнь среди десятка этих улиц, маленьких домишек и таких же незначительных людей, время от времени выезжая в округ на ярмарку и раз в два года проводя отпуск на каком-нибудь дешевом курорте Восточного побережья.