— То есть Вы уже знакомы настолько, что она знает и Вас, и Вашу машину. Да, много событий для одного дня. Сначала дочь не ночует дома( уже неоднократно рассказывая про несуществующих подружек ), потом неожиданно привозит детдомовского мальчишку и говорит, что он будет у нас все выходные. А теперь еще и Вы со своими секретами. Сколько Вам лет, мы же с Вами примерно ровесники?
— Так и есть, я гораздо старше Кати. Но сейчас дело не в этом. Вот моя машина, я проеду чуть вперед и стану за углом, возле кафе. А Вы сделайте, что собирались и приходите. Я буду Вас ждать. Еще раз напомню — на кону сейчас судьба Кати, так что советую хорошенько подумать, прежде чем игнорировать меня.
— Я приду. Мне самому хочется все понять. Какое отношение Вы, Константин, имеете к моей дочери. И может, я и не убью Вас, но начищу Вам рожу с удовольствием, если узнаю, что Вы каким-то образом обидели мою дочку.
—Вашу Дочку?— произнес Константин, намеренно делая ударение на слово Вашу. — Едва ли. Ну да ладно, до встречи.
Он сел в машину и отъехал от Катиного дома. Отец девушки стоял и переваривал последние слова Березина, понимая, что сейчас он стоит на вершине тающего айсберга. И с каждым мгновением он вместе с этой глыбой льда все глубже и глубже погружается в бездну неизвестности.
Глава 13. Тяжелый разговор
Костя сидел в машине и думал о том, правильно ли он поступил, отдалившись от Кати, не слишком ли жестоко по отношению к ней? Холод сковывал его изнутри. Осознание произошедшего не укладывалось у него в голове. Может, он перестраховывается и все не так страшно? А если все так, как он предполагает, то хоть в петлю лезь.
Из раздумий его вывел стук в окно со стороны пассажирского места. Он разблокировал дверь и отец Кати уселся рядом.
— Я пришел, как и обещал. Жду с нетерпением Ваш рассказ. Да, меня зовут Иван Семенович, можете называть просто Иван.
— Вы ничего не сказали Кате?– Березин как-то странно посмотрел на Ивана Семеновича. В этом взгляде была тоска и испуг одновременно.
— Зачем я буду беспокоить дочь. Может Ваш секрет яйца выеденного не стоит. Ну начинайте уже, я весь во внимании.
— Хотел бы я, чтоб это было так. — Костя вздохнул и начал свой рассказ. Через десять минут Иван Семенович знал подробности той короткой и грустной истории, начавшейся еще в конце 90-х годов. И про подозрения Кати, подкрепленные найденным ей постановлением суда.
— То есть Вы думаете, что та Алевтина и есть
Катина биологическая мать? Только по упоминанию о рыжих волосах и зеленых глазах? У Вас с головой все в порядке? Да под это описание подойдут тысячи женщин. А Вы, значит, считаете себя Катиным отцом?
— Я был бы счастлив так не считать. Не удивляйтесь, чуть позже я расскажу, почему. А насчет тысяч Вы загнули. Дело не в цвете глаз или волос. Они очень похожи внешне. Практически одно лицо. Да, это было давно. Алины черты почти стёрлись из моей памяти, но когда я увидел Катю первый раз, я остолбенел и не мог отделаться от ощущения дежа вю. И после ее рассказа о своем повторяющемся сне, меня как током ударило. Сошлись все пазлы. И даже возраст. Если бы еще знать точно дату рождения. Я так понимаю, Вы сами не владеете этой информацией.
Иван пропустил последние слова мимо ушей.
— И что же Вас так напугало? Вы не очень похожи на сентиментального папашу, желающего оспаривать права на свою кровинушку. Пусть все так, как Вы говорите. Но Катя наша дочь и останется ею всегда. И раз теперь она все знает о своем происхождении, то это наоборот огромное облегчение нам с женой. Вы даже не представляете как мы устали все время бояться, что эта тайна раскроется.
— Теперь самая неприятная часть моего рассказа. Я люблю Вашу дочь, а она любит меня. И не как отца. И мы были близки. Вы меня понимаете?
Иван Семенович до боли сжал кулаки. Его лицо побагровело. Он развернулся к Березину и, с трудом сдерживая гнев, прошипел:
— Да ты же ей в отцы годишься. Как ты мог, она же еще совсем ребенок?— он даже не заметил, как перешел на ты. В этот момент ему было не до реверансов.
— Если бы я все мог исправить. Но все это уже произошло. Кате мне признаться не хватило сил. Пусть лучше пока думает обо мне самое плохое.
— Чего ты хочешь от меня, Березин? Чтоб я тебя благословил и дальше спать с моей, — запнувшись, еле выдавил из себя, — твоей дочерью? Не понимаю, зачем ты мне все это рассказал? Жалости у меня к тебе нет и не надейся. Пусть сделанное тобой будет на твоей совести до конца твоей никчемной жизни.