Группа крови. Березин аж застонал от осенившей его мысли. Какой же он идиот. Ведь все можно было сделать проще. Взять волос или зубную щетку Кати на анализ. Слишком неожиданно он все узнал, не смог здраво рассуждать. Порвал все, не имея возможности быть рядом и одновременно мучаясь от того, что невозможно быть и порознь. Мозг работал в усиленном режиме. Поискать дома? Но что там можно найти после многократной уборки. Он платит приходящей домработнице неплохие деньги и она отрабатывает их на все 100. Даже при большом желании дома он после трех недель, проведенных в больнице, ничего не найдет.
Значит искать надо в другом направлении. В любом случае, после выписки, ему одна дорога — в этот серый, Богом забытый дом. Если уж не получится выяснить информацию у директора, то хотя бы каким-то образом найти то, что принадлежит Кате и что поможет провести генетическую экспертизу ( персонал таких учреждений всегда нуждается в деньгах). Но так, чтобы девушка ни о чем не догадалась. Иначе – провал.
Глава 16. Контрольный выстрел
Виталий Никитич сидел, задумавшись. Алик вызывал в нем смешанные чувства. Он одновременно очень сильно привязался к мальчишке, и при этом боялся подпускать его ближе. Потому что подсознание, как мерзкая скользкая гадюка, извиваясь, рисовало картинки, когда было нестерпимо больно. Это всегда происходило после того, как он уже практически принимал решение усыновить Алика. Он усыновил Женечку, принял ее, как родную, душой прирос к ее матери. И так неожиданно потерял. Рана не затягивалась.
Он вспомнил, как они играли в снежки возле дома – втроем. Они с Женечкой так увлеклись, что не заметили, как Амалия куда-то исчезла. Женечка побежала искать мать, он за ней. За углом дома они увидели ее. Она разговаривала с каким-то мужчиной. Высокий, стройный, с такими же, как у нее, рыжими волосами. Он еще подумал, что это родственник. Увидев, что муж и дочка наблюдают за ней, она стушевалась. Попрощалась и пошла к ним. Мужчина сел в машину и уехал.
На вопросы, кто это, жена отвечала маловразумительное – старый знакомый. Виталий доверял жене, не хотел расспрашивать дальше и расстраивать ее.
А через три месяца они расстались. Еще через пять месяцев не стало ее и Женечки.
Он не смог сразу выполнить предсмертную просьбу Амалии и забрать мальчика. Обида, злость, горе потери, сломали его. В этом мальчике он видел виновника всех их проблем. Он просто не смог. Отказался. А когда немного отошёл от случившегося, подумал и вернулся, чтобы забрать, узнал, что ребенка похитили прямо из перинатального отделения. Это было громкое дело в их городе. Ребенка так и не нашли. Да особо никто и не искал.
Тогда он еще больше погрузился в себя. Единственная ниточка, связывавшая его с прошлым, была потеряна. Он ушел из школы на вакантное место директора приюта, этого серого мрачного дома, который в городе старались обходить стороной. Это было его служение в память о так и оставшейся в его памяти любимой и единственной, жене.
****
Выйдя из больницы, Березин направился прямиком в приют. Он старался пройти к кабинету директора незамеченным. Ему совсем не хотелось встретить там Катю и Алика.
Он вошел в кабинет и остолбенел. Перед ним был муж одной из его бывших знакомых. Вроде ее звали Амалия. Да, точно, Амалия. Кстати, она была хороша, и напоминала ему ту, о ком он помнил всегда. Он хорошо запомнил это мужчину и на встречах у знакомых, и тогда, стоя возле своей машины, когда уговаривал Амалию уехать с ним. Костя еще думал, что она нашла в этом здоровом «тюфяке». Обычный учитель в школе, ничем, кроме своего роста, не примечательный. Да, постарел, осунулся.
Виталий Никитич поднял глаза от бумаг и обомлел. Это точно был Катин знакомый, которого он видел в окно. Но теперь он узнал его — это и был его соперник, тот, кто украл у него все. Он непроизвольно сжал до боли кулаки и поднялся из-за стола.
— Вы? Что Вам здесь надо? Как Вы посмели прийти сюда, после того, что сделали?
— Во-первых, здравствуйте! Меня зовут Березин Константин Иванович. Надеюсь, Вы представитесь тоже?
— Да мне плевать, как Вас зовут. Меня интересует, что Вам здесь надо? Пришли посмотреть на результат Вашего подлого поступка? Смотрите, радуйтесь — ничего уже практически не осталось — старая развалина. — Виталий Никитич сел и закрыл лицо руками.