Генерал склонился над картой Забайкалья, где жирный красный червяк армий вторжения повторял железнодорожные изгибы Транссиба, а слева и справа от него на глубину до 30 вёрст всё пространство пестрело синими точками подготовленных его сапёрами огневых позиций, тайников и схронов со снаряжением, провизией, боеприпасами.
– По текущим задачам – для передовых групп ничего не меняется. Извольте не устраивать перестрелок, а спокойно, вдумчиво выбивайте командный состав, не входя в огневой контакт с противником. Перед нами не стоит задача – убить всех японцев. Наоборот – путь они все дойдут до Читы, но только без офицеров и фельфебелей.
Снабжение оккупантов – теперь забота фланговых групп… Авангард Куроки должен испытывать постоянный дефицит всего – от патронов до еды. Надо вынудить их отвлечь как можно больше сил для охраны коммуникаций, растянув армию на 300 вёрст от Забайкальска до Кайдалово.
Передайте всем группам – начинаем одновременно, как только японцы форсируют Онон….
Сентябрь 1903. По дороге из Москвы в Читу – продолжение:
– Боже мой, как же я устарел… Каким же ископаемым динозавром я себя чувствую, – бурчал генерал от инфантерии, великий князь Николай Михайлович, просматривая хронику Первой и Второй мировых войн, – вся моя учёба и весь последующий боевой опыт не стоят и выеденного яйца…
– Вы не одиноки, – сочувственно улыбнулся сценарист, – генералы всегда готовятся к прошедшей войне, а переучиваются только на полях новых сражений… Хотя в ХХ веке эта учёба была особенно кровавой и беспощадной. Англо-бурский конфликт – почти идеальный прообраз войны нового типа. Если бы в русской армии нашлась бы структура, которая бы систематизировала и анализировала новую, непривычную тактику, аммуницию, вооружение….
Одним словом, раз уж выдался такой случай, предлагаю пройти эту школу заочно. В целях сохранения жизни и повышения боеспособности вас лично и вашего личного состава, предлагаю обратить внимание на фантастическую устойчивость инфантерии, вооружённую автоматическим оружием и размещённую на грамотно оборудованных позициях – в соответствии с опытом двух мировых войн, – после чего перед великими князьями на стол легла толстая папка с заголовком, написанным непривычным для начала ХХ века шрифтом: “Инженерное устройство опорного пункта обороны. Доты и дзоты. 1914–1945”
Перед станцией “Оловянная” железная дорога, зажатая с одной стороны рекой Онон, а с другой – нависающими над ней сопками, долго и нудно бежит вдоль течения, чтобы потом, аккурат напротив распадка, сделать резкий поворот на девяносто градусов и перепрыгнуть через стремнину.
Разведчиков генерала Куроки, уже привыкших к разобранным или другим образом испорченным переправам, удивило, что железнодорожный мост на этот раз был цел. Инженеры, аккуратно исследовавшие конструкцию, не нашли никаких видимых повреждений, а также следов противника. Впервые по сапёрам на переправе не стреляли. Это успокаивало и внушало оптимизм.
Беглый осмотр ближайших сопок также не выявил ничего подозрительного. Создавалось впечатление, что русские просто не успели зацепиться за естественную преграду и организовать сопротивление.
Надо было пробовать. Нещадно коптя небо, через речку пополз второй британский бронепоезд, предшественник которого лежал вверх колёсами у хребта Адун-Челон. Защищенные бронёй стрелки зорко смотрели по сторонам, имея приказ подавить огнём любые попытки помешать переправе армии.
Артиллерия, заблаговременно размещённая на склонах сопки, нависающей над рекой, мостом и железной дорогой, тоже была готова в любой момент открыть огонь и перепахать смертоносной “шимозой” позиции снайперов, если таковые будут обнаружены.
Пока всё было спокойно. Бронепоезд, пыхтя и постанывая, дополз до полустанка и застыл, окутавшись паром. Станция оказалась пугающе безлюдна. Во дворах редких домов, стоящих за ней, даже не лаяли собаки. И только километрах в трех на западе виднелся столб дыма от движущегося сюда железнодорожного состава.