Меня не жалел никто, ни во время рабства, ни во время проведения ритуала подселения Демона. Никто не испытывал жалости, когда на моем плече выжигали рабское клеймо, блокирующее магию. Позже, я срезал этот участок кожи, чуть не умерев.
Но племянников я, можно сказать, пожалел. Оставил им жизнь и даже дал работу.
Они никогда не смогут вернуть свое прежнее положение и до конца своих дней останутся прислуживать мне на Арене. Двое мальчишек, что с удовольствием издевались надо мной, когда на меня надели тяжелый рабский ошейник. Мне было семь.
Сейчас они боятся одного моего взгляда. Куда делась их спесь, когда я сделал с ними то же, что они проделали со мной.
Иногда смерть – это избавление, не все его заслужили. В чем-то Мия права. Но не уверен, что представления о наказании у нас с ней схожи.
Глава 19
Мия
Лия отбыла практически сразу после пробуждения, даже не позавтракав. Кухарка собрала ей с собой немного еды в дорогу. С одной стороны меня это радовало, значит Лайлин не испортит наши с ней отношения. Но с другой, мне было бы спокойнее, будь рядом кто-то помимо сестры, кто-то, кому я могу доверять.
В доме воцарились благоговейная тишина и спокойствие. Я пришла на кухню, где Рори заканчивала приготовление еды.
– Леди Мия, – обратился ко мне Вейс, – Рори сказала, что вы любите груши. С утра я собрал для вас свежих на соседней улице.
Мальчик протянул мне корзинку с фруктами. С ворованными фруктами. Придется в нем это перевоспитывать.
Сегодня он был вымыт и опрятно одет. Не ребенок, а загляденье. Такой хорошенький.
Спрашивать у них, как он с сестрой оказались на улице, я не решалась. Может быть Рори узнает об этом позже.
– Спасибо большое, Вейс. Ты очень внимателен! – Взяла одну грушу и улыбнулась мальчишке. – В следующий раз, сходи с Рори на рынок и возьми любые фрукты. Не нужно собирать их у соседей, хорошо?
– Хорошо, Леди. Я понял. – Кивнул Вейс.
– Вы очень добры, Леди Мия, – Рори поставила передо мной тарелку с кашей.
– Снова ты завтракаешь со слугами, – Лайлин скривилась так, словно съела лимон. – Мне завтрак подай в столовую. И где запропастилась моя горничная? Нигде не могу ее найти.
– Простите, леди, – юная горничная выбежала из подсобного помещения, вытирая руки. – Не знала, что вы встали.
– Я звонила в колокольчик, где ты была?! – служанке досталось платком по плечу. Девушка понуро опустила голову и пробормотала что-то про сломанный звонок. – Идем, поможешь мне одеться.
– Да, леди.
– Сделаешь мне сегодня локоны. Они сейчас в моде в столице.
– Да, леди.
– И начисти мои туфли!
– Хорошо, леди. Будет сделано.
– Завтра же мы приглашены на бал, да, сестрица? – Теперь Лайлин обращалась ко мне.
Уже успела порыться в моей комнате и нашла приглашение. Теперь от нее не отвязаться, и одну лучше не отправлять. Как же она вырвалась из цепких маминых рук? Наверняка отец не выдержал нытье младшенькой. Родители всегда баловали Лайлин в прошлом и это вылилось в предательство. Может быть даже хорошо, что она теперь здесь, а не с Роном.
– Если ты забыла, то я напоминаю, что не хорошо себя чувствую. Возможно, мы не смогу присутствовать на этом балу.
– Нет, ты не сможешь, я смогу. Так даже лучше. – Лин расплылась в предвкушающей улыбке, которая не предвещала ничего хорошего.
– Ты не можешь там появиться без сопровождения. А кроме меня сопровождать тебя некому.
– Не можешь ты, сможет Тинаан! – Лин улыбалась так, что мне до зуда в ладони захотелось ее ударить.
– Ты собираешься просить его? – мой голос предательски сел.
– Это ты гордячка и никогда никого не попросишь об услуге. Я не такая.
– Лайлин, так не принято. Просить мужчину, которого ты видела всего раз, о том, чтоб он сопровождал тебя на бал, верх невоспитанности. Дело не в гордости. Как будет выглядеть наша семья в глазах Герцога и общества, если ты позволишь себе подобное поведение, ты подумала?
– Бла-бла-бла! Только и можешь что поучать. Такая занудная! – Лайлин цокнула языком. – Поэтому ты и не умеешь веселиться. Хорошо, что я умею!
Лайлин развернулась и ушла. Когда на втором этаже за ней захлопнулась дверь, мы с Рори выдохнули.
– В детстве она была вполне милым ребенком, – посетовала кухарка, – хотя уже тогда доставляла проблем. Что же будет дальше?
Я вздохнула. Дальше будет только хуже, уж я это знала как никто другой. До сих пор помню ее довольное лицо, когда она приходила ко мне в тюрьму, чтобы нанести больше ран. Ее слова тогда резали как ножи.