Я не зову зятя съездить к Вам в Браилов в конце мая. Во-первых, это для него неудобное время вообще. Во-вторых, сестра на всю вторую половину мая едет в Киев по семейным делам, и ему нужно будет остаться здесь при детях. В-третьих, сюда явится к этому времени один из старших ero братьев, собственник Каменки, и ему нельзя будет урваться. Но осенью, после Вашего отъезда, он к Вашим услугам. Если Вы найдете малейшую возможность допустить его до ревизии браиловских дел, то это, во всяком случае, приведет к хорошим результатам. Я питаю неограниченное доверие к его знанию, а его честность, искренность и правдивость находятся выше всякого сомнения.
Не хочу пропустить сегодняшнюю почту и поэтому не дожидаюсь конторской выписки, которую вышлю Вам, вероятно, завтра. До свиданья, дорогая моя.
Ваш П. Чайковский.
Р. S. Милочку благодарю за приветствие и шлю ей нежный поцелуй.
135. Чайковский - Мекк
Каменка,
23 апреля [1878 г.]
Прилагаю к сему письмецу расчет расходов, потребных для выработки свекловицы, составленный моим зятем и собственноручно им написанный, так что в верности его нельзя сомневаться.
Сегодня чудесный весенний день. Я с выезда из Флоренции до такой степени неотвязно преследуем дурной погодой, что не могу достаточно нарадоваться наступлению настоящей весны. До сих пор я еще все только ожидал ее. К сожалению, Каменка как местность представляет очень мало прелестей. До леса очень далеко, сад хотя большой, но неживописный. Воздух отравлен близостью завода и в особенности жидовским местечком. Вся прелесть здешней жизни заключается в высоком нравственном достоинстве людей, живущих в Каменке, т. е. в семействе Давыдовых вообще. Глава этого семейства, старушка Александра Ивановна Давыдова, представляет одно из тех редких проявлений человеческого совершенства, которое с лихвою вознаграждает за многие разочарования, которые приходится испытывать в столкновении с людьми. Между прочим, это единственная оставшаяся в живых из тех жен декабристов, которые последовали за мужьями в Сибирь. Она была и в Чите и в Петровском заводе и всю остальную жизнь до 1856 года провела в различных местах Сибири. Все, что она перенесла и вытерпела там в первые годы своего пребывания в разных местах заключения вместе с мужем, поистине ужасно. Но зато она принесла с собой туда утешение и даже счастье для своего мужа. Теперь это уже слабеющая и близкая к концу старушка, доживающая последние дни среди семейства, которое глубоко чтит ее. Я питаю глубокую привязанность и уважение к этой почтенной личности. Все ее дети (их у ней ровно столько, сколько у Вас) принадлежат тоже к отборным представителям нашей человеческой расы. Таким образом, жить в ежедневном соприкосновении с большим количеством хороших людей очень приятно. Но Каменка сама по себе все-таки не богата прелестями природы. Впрочем, я очень доволен своей хаткой. Она в сторонке; местечка и жидов невидно, вид на село довольно красивый.
Здоровье мое сегодня гораздо лучше. Работа у меня идет хорошо. Теперь я оканчиваю фортепианную сонату. Как только кончу ее, примусь за мелкие пьесы и за романсы. С нетерпением ожидаю известий от брата Анатолия.
Что Ваше здоровье, мой друг? Продолжаются ли те замирания сердца, о которых Вы мне писали? Приходилось ли Вам хоть раз воспользоваться моим средством, т. е. компрессами? Сегодня именины сестры. Много гостей, и мне вечером придется тапировать ради милых племянниц, очень любящих потанцовать. Это имеет свою хорошую сторону. Тапирова я и е избавляет меня от беседы с гостями.
До свиданья.
Ваш П. Чайковский.
136. Мекк - Чайковскому
Москва,
28 апреля 1878 г.
Как я рада, мой милый, бесценный друг, что вы непрочь проехаться в Браилов. Это будет для меня une raison de plus [лишний повод] еще сильнее любить его. Я телеграфировала туда, чтобы все к нашему приезду было готово, - к 10 мая, но сама предполагаю ехать не ранее 1 июня; то, быть может, так как Ваша сестра уезжает в Киев, а Модест Ильич - в свое местопребывание, то Вы найдете возможным пробыть в Браилове от 10 мая до 1 июня? Для меня же, чем дольше Вы там пробудете, тем будет приятнее. Я боюсь только вот чего: что Браилов, должно быть, как я вижу из Вашего письма, находится в тех же условиях, как и Каменка, и, следовательно, Вам не понравится, а я его так люблю. Лес в нем также далек, также есть сахарный завод, но в трех верстах от усадьбы, и также есть жидовское местечко, но за рекою. Но что касается прогулки в лес, то есть очень милые места в лесах над рекою, в которые я Вас усердно попрошу съездить, тем более, что тогда будут соловьи петь. Там леса очень красивые, все чернолесье, дуб и граб (charme-bouleau), и есть несколько мест, где крутые горы покрыты совсем таким лесом, а внизу их бархатные луга, и река течет, а над нею поют соловьи. Ах, как очаровательно, в какое действие это приводит все поэтические струны! В этих местах мне хотелось бы просиживать по несколько дней сряду, да я не могу этого исполнять. Вы съездите туда, мой милый друг, не правда ли? Вы вдохнете за меня этого наслаждения, этой высшей поэзии и, если на Вас произведет такое же впечатление, как на меня, вспомните обо мне. В Браилове будут к Вашим услугам лошади с экипажами и верховые и лодки, если Вы охотник до катания на воде. Я ужасно люблю и всегда правлю рулем. Вы не увидите никого, кто бы мог стеснять Вас. Все Ваши приказания Вы будете передавать дворецкому через Вашего Алексея. Пусть Вас не отталкивает слово дворецкий, - это местный обычай называть дом дворцом и слугу в нем двоpeцким. В сущности же, это есть обыкновенный смертный, как все камердинеры, смышленый и честный, на руках которого находится все домашнее хозяйство.