Роспись же упомянутых хавале, [которые] ассигнуются из доходов с газановых и рашидовых поместий, как находящихся в собственности, так и взятых на откуп и представляющих дозволенную шариатом собственность и [ничем] не запятнанное имущество, следующая:
|стр. 270| Халхал
пшеница — 20 джарибов;
бараны — 10 голов.
Шахруд
пшеница — 20 джарибов;
бараны — 10 голов;
коровье масло — 100 манов.
Д.риг{478}
пшеница — 30 джарибов;
бараны — 10 голов;
коровье масло — 50 манов;
куры — 100 штук;
гуси — 30 штук.
Астара
рис белый — 100 джарибов;
куры — 100 штук;
коровье масло — 50 манов;
гуси — 30 штук.
|стр. 271| Джилан
рис белый — 200 джарибов;
куры — 300 штук;
гуси — 100 штук.
Сарав
пшеница — 50 джарибов;
коровье масло — 100 манов;
бараны — 20 голов;
быки — 10 голов;
кислое молоко — 100 манов;
мед — 200 манов.
Пишкин
пшеница — 30 джарибов;
быки — 10 голов;
бараны — 30 голов;
мед — 100 манов;
куры — 100 штук;
гуси — 30 штук.
Ардебиль
бараны — 50 голов;
быки — 10 голов;
коровье масло — 100 манов;
кислое молоко — 100 манов.
|стр. 272| Тебриз
Хавале личной{479} шарбатхане:
сахар — 400 манов;
набат — 100 манов;
розовая вода — 30 фляг.
Хавале личных амбаров:
мед — 500 манов;
душаб — 1000 манов;
чищеные орехи — 200 манов.
Хавале личной казны:
наличными [деньгами] на другие расходы — 10 000 динаров;
амбра для сластей — 50 мискалей;
мускус — 50 мискалей;
алоэ как благовоние — 100 мискалей.
По [свойственному вам] великодушию соизвольте простить и помяните нас в молитвах. Мир вам!
№ 46
|стр. 273| ПИСЬМО, НАПИСАННОЕ ХОДЖЕ РАШИД АД-ДИНУ ИЗ РУМА МАЛИКОМ МУ’ИН АД-ДИНОМ ПАРВАНЕ{480}
Услышанные [богом] молитвы и страницы изящной хвалы [посылаю] в присутствие [подобного] небу величия [и сходного с] небосводом могущества, великого везира, султана везирей востока и запада, Асафа [нашего] времени, Платона эпохи, |стр. 274| господина живущих во вселенной Рашида ал-Хакк ва-д-Дунйа ва-д-Дина — да увековечит всевышний Аллах на западе и востоке тень его величия до дня Страшного суда! По велению Мухаммада и чтимого рода его! После исполнения службы и молитв сообщаю, что с тех шор, как этот верный слуга удалился от высокого присутствия Асафа [нашего времени], он глоток за глотком выпил чаши горечи разлуки и кубки дурных событий времени. Как сказал поэт (стихи[427]):
Поскольку слабая душа и немощное тело [больны] различными лихорадками и [изнурены] всевозможными бедами, он жаловался по мере сил говорящего языка, что, [находясь] в таком положении, лишен заботы. [Полустишие]:
[У меня] нет сил победить болезнь и нет надежды на выздоровление, я горю и плавлюсь в огне болезни в маленьком домишке в городе Арзинджане и от внутреннего жара, подобно свече, [таю] от желтухи. При всем том [я], подобно кошке между двух собак, [нахожусь] среди тюркских эмиров, которые являют [собой] сплошной обман и суть помощники сатаны, и из-за силы притеснения хочу сказать: «О, если бы я был [уже] прахом!» [Ведь если подумать] о соперничестве и вражде этих взбунтовавшихся эмиров и грабящих войск, невольно на язык приходит значение следующего [стиха Корана]: «Появилось несчастье на суше и море»[428]. |стр. 275| Стих:
Начало причины их вражды в том, что господин эмир Шамс ад-Дин Мухаммад Туркмани — да не пошлет Аллах ему успеха в делах! — по причине сохранившихся в его груди дурных воспоминаний об эмирах-грабителях раз за разом проходил по дорогам города Арзинджана, образом которого могут быть «сады, где внизу текут реки»[429], и специально расположился в местности [вокруг] Байбурта, которая является местом нахождения врагов религии и власти и местом встречи людей заблуждения. [Как бы следуя сказанному]: «И эти селения погубили мы»[430], он полностью разрушил это место. Подобно [звездам] Банат ан-на’ш[431], он рассыпал свои злосчастные войска и со злобной душой, которая «побуждает ко злу»[432], посягнул на налоги этих булуков. Один раз он получил их с помощью берата, а другой раз захватил путем грабежа. Он бросил в дома угнетенных и в жилища бедных огонь [того] «дня, когда человек побежит от своего брата, своей матери и своего отца»[433], Весь вилайет |стр. 276| от границ Уснуба до Антаба превратил в пустошь и разорил. И согласно [сказанному]: «Обратили это в прах развеянный»[434], — лишил большинство городов обитаемой четверти [мира] одеяния благоустройства и одежды покровительства, а население Рума лишил жизненных благ и изничтожил в пределах мира, а поле их упований скосил косою враждебности. Он проявил чудеса в оскорблении и опозоривании [людей] и в нарушении шариата Мухтара. Горы Трапезунда он сделал престолом своей власти и подушками [трона] своего величия. Руками своих воинов — а «они-то неверные и распутники»[435] — он разрушил и стер с лица земли обитель [нашего] господина, шейха горизонтов, самого лучшего среди суфиев, полюса средоточия, во имя которого склоняются шеи уважения, — шейха Шихаб ал-Миллат ва-д-Дина Абу Хафса ‘Умара Сухраварди — да освятит бог душу его! — которую построил Мухаммад-хорезмшах.