Относительно этих идраров мы написали указ из Большого дивана, [он] прибудет за печатью монгольских и таджикских эмиров, с алтун-тамгой государя и нашей ал-тамгой. На основании этого ежегодно, без отговорок и небрежности, пусть выдают упомянутые идрары из налоговых сумм Арзинджана и не требуют каждый год нового указа. И пусть дети их пользуются [идрарами] из поколения в поколение и из века в век. А всякий, кто это изменит, — будет проклят богом и обречен на гнев людской, [ибо сказано]: «А кто изменит это после того, как слышал, то грех будет только на тех, которые изменяют это. Поистине, Аллах слышащий, знающий»[342].
Хакимам и наибам этой стороны и особенно сыну Джалалу надлежит, как только они будут уведомлены об указе, перевести эти идрары, которые являются даром предвечного и милостыней вечного [бога], наличными деньгами из средств и налоговых сумм Арзинджана так, чтобы берат не возвратился{310}. А если возможно — выплатите из [полученного в виде] джизии{311} |стр. 174| и [того, что хранится в] байт ал-мале, поскольку это дозволенные [шариатом] деньги и [ничем] не запятнанное имущество{312}.
Уверены, что не будет допущено нарушения нашего приказа. Мир вам!
№ 32
ПИСЬМО, НАПИСАННОЕ ВЕСНОЙ К ШИРВАНШАХУ — ГОСУДАРЮ ШАБРАНА И ШЕМАХИ{313} — С ПРИГЛАШЕНИЕМ ЕГО В СОЗДАННЫЙ [РАШИД АД-ДИНОМ] САД ФАТХАБАД
В такое время года, когда [напоминающие] павлина деревья украшены колокольчиками цветов, а берег реки из-за [обилия] разноцветных роз и цветов [являет] образ райского сада, «где внизу текут реки»[343], соловьи вступили в поэтическое соревнование с соловьями, а фазаны [ведут] диспут с горлицами. От дуновения ветерка, напоенного ароматом нарцисса, обнимаются и лобзают [друг друга] ветви деревьев. Живительный воздух клонит [долу] зелень на берегу ручья, [ибо сказано]: «И сойдется голень с голенью»[344]. Благородный ирис говорит красноречивым языком: «Посмотри же на следы милости Аллаха: как Он оживляет землю после ее смерти!»[345]. Верный любви соловей идет но дороге любви. Стих:
Вода течет из проливающего [дождь] облака, и рассыпается мускус из сита воздуха; шелковые ковры разостлал фарраш восточного ветра, и природа, (словно] та, кто наряжает [к венцу], надела на [молодые] саженцы-невесты пестрый наряд и серебряные и золотые украшения, а [юная, как] девы, зелень показалась из-под чадры. |стр. 175| Маснави:
Из-за [всего] этого сердце страстно [желает быть] в саду, а душа стремится на луг, чтобы какое-то время мы [могли] посидеть на ковре удовольствия и пение и трели соловьев развеселили наше грустное сердце и нашу печальную душу. Надо, чтобы завтрашнему дню — да будет начало [его] ликованием, а окончание добрым и радостным! — была оказана честь [Вашим приездом], потому что глаза [наши смотрят] на дорогу ожидания, а уши [жаждут] уведомления. Полустишие: