А я каждый раз верю, что это — последний! «Дражемент» принес одну пользу — на папиросы снова не смотрю и думать о них не могу. Надеюсь — на этот раз — к ним не вернусь.
Вчера — медицинская помощь мне была оказана мгновенно и оч<ень> тщательно. После вспрыскивания пантапона врач<иха> просидел<а> у меня все два часа пока не наступило общее успокоение.
Очень это удобно, что я нахожусь рядом с врачебным кабинетом. Сегодня с утра в постели, но чувствую себя (тьфу, тьфу) очень хорошо. Когда-нибудь должно же прекратиться! И как было приятно, когда сестра утром передала мне очередное (3-е) твое письмо!
Спасибо огромное Миле[14] за верную память. Напишу ей как только встану. Вот уж действительно верный друг! Поцелуй ее от меня крепко.
Уехали ли Лиля и Зина? Как их адрес?
Послал вчера письмо Горелику и оч<ень> сожалею, п<отому> что перед самым припадком.
Ужасно себя ругаю, что не послал тебе телеграммы, но я был сам не свой.
Обнимаю тебя, моя радость
Твой С.
ЭФРОН Г.С
16 февраля <1938 г.>
Дорогой мой Мурзил! Прочел с удовольствием описание твоего дня рождения. Представлял себе ясно, как ты бегал с полученными деньгами по книжным магазинам и по писчебумажным лавкам! A «Bourguignon»[15] ты полюбил после наших совместных посещений коммунистического ресторанчика «Famille Nouvelle»[16] — помнишь?
Твоя новая партия рисунков опять лучше предыдущей. Особенно мне понравился рисунок кабарэ с певцом, стоящим на столе. Он очень хорош.
А 6-го февраля было рождение Митьки[17] и он получил в подарок несколько книг. Книги — его страсть. Он выклянчивает только книги и набрал их уже великое множество.
Между прочим — о твоем рисовании: спроси у мамы — не походить ли тебе в т<ак> наз<ываемые> вольные академии, где рисуют живую натуру? Там нужно платить за каждое посещение.
Слышал, что у тебя завелась первая шляпа. Поздравляю! А я здесь хожу больше в кепке, еще парижской, той, что прислала мама.
Видел ли наш новый фильм — «Александр Невский»? Боюсь, что его запретит «ваша» гнусная цензура. А я всю эту зиму ни разу не был в кино. Вместо этого гулял по снежным полям и лесам.
Ко мне часто попадает «Huma»[18] и я тогда сразу переношусь в вашу парижскую атмосферу. Представляю себе с каким гневом ты читаешь о происходящем у вас позоре!
А помнишь, как мы с тобой еще недавно ходили на демонстрации Народного Фронта?[19]
Теперь французский пролетариат стал не только передовым классом, но и единственным представляющим и защищающим французскую нацию.
Кончаю письмо моей обычной просьбой: береги и оберегай маму. Не давай ей утомляться, заставляй ее ложиться вовремя и не давай ей много курить. Обнимаю тебя, мой родненький.
ЭФРОН Е. Я
Е. Я. ЭФРОН[20]
1 мая <19>11 г
<Есбо, Финляндия>
<В Москву>
Дорогая Лилюк,
Ура! Очень рад за тебя и за всех. Завтра пошлю тебе письмо, а сегодня ограничусь открыткой (у нас 1-ое Мая и ничего достать нельзя, до марок включительно).
— Я мог бы, если это можно устроить, приехать к тебе, погостить у тебя два дня, а потом прямо с тобою в Крым. Мне очень бы хотелось повидать Леню,[21] Сашу[22] и т. п.
Если это не трудно устроить напиши мне и я сейчас же приеду. Можешь даже телеграфировать.
— Как ты себя чувствуешь? Возлагаю большие надежды на Крым, ибо физически чувствую себя очень неважно.
Напиши мне подробное письмо и я перешлю его по назначению.
Сейчас я порядочно занимаюсь и доволен результатами.
Лиля дорогая, прошу тебя и очень прошу, чтобы ты поскорее дала мне знать об отъезде. Уж очень мне здесь тяжело: сидеть одному. И погода дрянная! Итак, укладываю свои вещи и жду ответа по адресу: Есбо, Финляндия близ Гельсингфорса — мне.
Передай привет всем знакомым и друзьям.
Целую тебя крепко
Сережа.
31 июля 1911 г
<В Коктебель>
Усень-Ивановский завод
Милая Лиля!
Дни бегут и бегут совсем незаметно. Вот уже шестнадцать дней, как мы сюда приехали. — Пока писем от тебя не получал. Неужели ты мне не пишешь? Немного страшно — не произошло ли чего-нибудь в Коктебеле.
Как ты отнеслась к моему решению жить в Москве? Верно хорошо?
Мы живем в очень интересном селе. Оно совершенно русское (хотя вру — здесь много татар), настолько русское, что можно свободно перенестись фантазией лет за пятьдесят и представить себе крепостное право. Недавно в наше село приезжал губернатор (здесь недород и он приезжал для ознакомления с урожаем). Ему были устроены совсем царские почести, да и сам-то он приехал, как царь: со стражниками, с целым штатом чиновников. Вряд ли тебе интересно слушать мою болтовню — пишу, что на ум взбредет.
17
Д. В. Сеземан — младший сын H. H. Клепининой от первого брака; семья Клепининых вернулась в СССР одновременно с С. Я. Эфроном.
19
Организация для борьбы против фашизма и войны, а также для защиты экономических интересов трудящихся.
21
Алексей Германович Цирес (1889–1967) — друг семьи Эфрон, брат гимназической подруги А. Я. Трупчинской — Екатерины Цирес, занимался по программе гимназического курса с братьями Эфрон — Сергеем и Константином; впоследствии — преподаватель латинского языка, психолог и философ.
22
Александр Сергеевич Говоров (1891 —?) — гимназический товарищ С. Я. Эфрона, был шафером на его свадьбе в январе 1912 г.