(Твое письмо я пометил — «жестокое» — «излом».)
[На полях: ] Уверен, что ты уже забыла, что написала «ужасного»!
Никто мне адреса Сережиного шефа не давал, а то бы я съездил к нему. И послал тебе привет.
Милая Ольгушечка, ты, как будто сознательно ищешь, чем бы выбить из меня еще искры?
Вижу, как ты сама себя мучаешь, а я к тебе — так чуток, — нежен, всегда только — о тебе!
И. С. Шмелев — О. А. Бредиус-Субботиной
6. ХII.41
4 ч. дня
23. XI — Св. благоверного кн. Александра Невского.
Дружок мой бесценный, Оля, Олёк, Ольгуша!
Да, все написал бы, все повторил бы, м. б. только сильней, — от безмерной к тебе любви! Как ты можешь думать?! Только я считаюсь с действительностью — и принимаю ее, — в Господа веря, уповая на Правду Его! Утишь сердечко, девочка моя — сумасбродка! Как смеешь ты: «не хочу себя беречь!» — Вот, заболела! Какая боль о тебе, святая деточка Оля, как тобой болею, как истекает сердце! Если бы около тебя..! — глаз не сомкнул бы, дыхание твое слушал, молился, смотрел на свою бесценную… Богом мне посланную — на светлую радость, на скорбь светлую… Господи, ты видишь, какой в _н_а_с_ Свет… Твой Свет! Господи, дай нам хоть совсем немного счастья! Оля, лечись, отнесись серьезно. Оля, люблю, как никогда, ни-кого!
Твой И. Ш.
Успокой сердечко, весь мир закрыла!
И. С. Шмелев — О. А. Бредиус-Субботиной
23. XI/6.XII.41
5 ч. дня
Ольгушечка, пишу — для тебя — тебе; в письмах, — «историю одной девичьей — женской души»144 — из своего _о_п_ы_т_а, чтобы знала ты, какой я был — и есть. В самом остром — для мужчины, при всей своей пылкости, в воображении — и жизни. Будто я сберегал себя, — _о_ж_и_д_а_я, — чтобы «продлилась жизнь моя»145, — и жар остался!
Много — из страсти — взяло творчество. А _к_т_о_ это знает? Ты знаешь. Оля м. б. знала — _в_и_д_е_л_а. И _п_р_и_н_и_м_а_л_а, так часто оставляемая! «Ты меня совсем забыл, Ванёк!» — Теперь я не «забыл» бы… Т_е_б_я. О-о… не могу сказать. Буду посылать историю. Твой весь И. Ш.