Что за греховности, которые будут опробованы в ближайшее время, я поняла, когда вошла в кабину и увидела красные шелковые наручники, так соблазнительно лежавшие на белом стёганом одеяле.
Повернув голову, я посмотрела убедиться в отсутствии Гидеона. Пустой стакан стоял на столе, квадратные кубики льда блестели, как бриллианты.
Моё сердце заколотилось. Я прошла в комнату, допивая остатки своего напитка. Я не переносила ограничения во время секса, даже если это было с Гидеоном. Его руки или вес его мускулистого тела — мы никогда не выходили за рамки этого. Я не была уверена, что смогу.
Я поставила свой пустой стакан на прикроватную тумбочку, руки немного тряслись. Было это из-за страха или волнения — я не могла сказать.
Я знала, что Гидеон никогда не причинит мне боль. Он так усердно работал над доказательством того, что мне нечего бояться. Но что, если я разочарую его? Что, если я не могу дать ему то, в чём он нуждается? Он упоминал бондаж раньше, и я знала, что одной из его фантазий была иметь меня полностью связанной и открытой перед ним, моё тело распростёртое и беспомощное для пользования. Я понимала это желание: нужда в чувстве тотального контроля и полного владения. Я чувствовала такое по отношению к нему.
Я разделась. Мои движения были медленными и осторожными, потому что мой пульс барабанил слишком быстро. Я почти задыхалась, ожидание мучительно пронзало меня. Я повесила свою одежду на вешалку в маленьком гардеробе, затем осторожно забралась на приподнятую кровать. Я держала наручники в своих руках, сомневаясь и прислушиваясь к себе, когда вошел Гидеон.
— Ты не лежишь, — сказал он мягко, защёлкивая дверь позади себя.
Я держала наручники.
— Сделаны на заказ, только для тебя, — он приблизился, его ловкие пальцы уже освобождали пуговицы от рубашки. — Тёмно-красный — это твой цвет.
Гидеон разделся так же медленно, как я, предоставляя мне возможность оценить каждый дюйм кожи, который он продемонстрировал. Он знал, что движение его мускулов под грубым шёлком его загорелого тела будет отличным афродизиаком для меня.
— Действительно ли я готова к этому? — мягко спросила я.
Его взгляд оставался на моём лице, пока он снимал свои штаны. Оставшись в одних чёрных боксёрах с солидно выпирающим членом спереди, он ответил:
— Не более, чем ты сможешь выдержать, ангел мой. Я обещаю.
Делая большой вдох, я откинулась на кровать и положила наручники на свой живот. Он подошёл ко мне с лицом, напряжённым от вожделения. Гидеон присел на кровати около меня и поднял мою руку ко рту, целуя запястье.
— Твой пульс подскочил.
Я кивнула, не зная, что сказать.
Он взял меня наручники, ловко расцепляя полосы красного шелка, которые соединяли два куска замши вместе.
— Будучи связанной проще сдаться, но не нужно воспринимать все буквально. Это просто поможет настроиться на правильную волну.
Мой живот задрожал, когда Гидеон приложил металл к нему. Затем он положил одну часть наручников к себе на бедро и держал другую.
— Дай свое запястье, ангел.
Я протянула руку ему, моё дыхание участилось, когда он мягко закрепил замшу. Ощущение простого материала поверх моего ускоряющегося пульса удивительно возбуждало.
— Не слишком туго, правда? — спросил он.
— Нет.
— Ты должна постоянно чувствовать давление, чтобы не забывать об этом, но больно не будет.
Я сглотнула.
— Мне не больно.
— Хорошо.
Он связал второе запястье точно так же, затем выпрямился, чтобы оценить проделанную работу.
— Прекрасно, — пробормотал он. — Напоминает мне твоё красное платье, которое было на тебе, когда я впервые трахнул тебя. Это было ново для меня, ты знаешь. Ты опустошила меня. Не было пути обратно.
— Гидеон, — чувство страха покинуло меня, его прогнало теплота любви и желания моего мужчины. Я была драгоценной для него. Он никогда не переступил бы за границу моих возможностей.
— Дотянись и возьмись за края подушки, — приказал он.
Я так и сделала, и давление на моих запястьях заставило меня ещё больше думать о наручниках. Я почувствовала себя связанной. Захваченной.
— Чувствуешь? — он спросил, и я поняла.
Я так любила его в этот момент, что было больно.
— Да.
— Я собираюсь попросить тебя закрыть глаза, — продолжил он, стоя у кровати и снимая последнюю часть своей одежды. Он был сильно возбужден, его толстый член подрагивал по собственным весом, на головке выступила капля. Мой рот увлажнился, желание пульсацией отозвалось внутри. Он был так горяч для меня, так возбужден, но все же ты никогда не поймёшь это по его голосу, спокойствию, которое излучал.