Я не сомневалась: когда он прикасался ко мне, я была центром его мира, единственной вещью, которую он замечал или о которой думал. Но мы не могли иметь физический контакт постоянно. Каким-то образом я должна была научиться верить в то, что не могла видеть между нами. Моё тело бесстыже извивалось, когда я скользнула к его входящему пальцу. Он добавил ещё один, и я упёрлась своими пятками, выгибаясь, чтобы встретить его толчки.
— Пожалуйста.
— Когда твой взгляд становится мягким и мечтательным, я буду тем, кто вызвал этот взгляд, а не игрушка, — он прикусил мою челюсть, потом спустился к груди, раздвигая мои руки в стороны при помощи губ.
Он нежно прикусил мой сосок, заявляя на меня права, его рот окружил чувствительную вершину груди и начал мягко посасывать. Чувство, которое он вызвал, было острое как игла, мой голод подстрекался ещё и осознанием того, что между нами длительное время была пропасть, что-то, что ещё не было осознано и обдумано.
— Больше, — я ахнула, нуждаясь в его удовольствии настолько же, сколько и в своём.
— Всегда, — пробормотал он, его рот изогнулся в опасной улыбке на моей коже.
Я застонала от разочарования.
— Хочу твой член внутри меня.
— Как и должна, — его язык окружил мой второй сосок, трепетно подразнивая его, пока он не разболелся от посасываний.
— Твои просьбы должны быть обо мне, ангел мой, а не об оргазме. О моём теле, моих руках. В конце концов, ты не сможешь кончить, если моя кожа не будет касаться твоей.
Я отчаянно кивнула, во рту было слишком сухо, чтобы говорить. Желание сжималось внутри меня, как пружина в стержне, натягиваясь с каждым кругом пальцев Гидеона на моём клиторе и с каждым их толчком. Я думала о ВОВ, моём верном друге на батарейках, и я знала: если Гидеон сейчас прекратит дотрагиваться до меня, то ничто мне уже не поможет. Моя страсть была для него, моё желание воспламенялось от его желания меня. Мои бёдра задрожали.
— Я с-сейчас кончу.
Его рот накрыл мой, его губы прекрасные губы были мягкими и умоляющими. Именно любовь в его поцелуе заставила меня кончить. Я закричала и вздрогнула от сильного и быстрого оргазма. Мой стон был долгим и прерывистым, тело яростно дрожала. Я запустила руки под его пиджак, чтобы схватить его спину, держать близко, мой рот требовал его, пока разрушающее удовольствие не ослабло.
Слизывая вкус меня со своих пальцев, Гидеон пробормотал:
— Скажи мне, о чём ты думаешь.
Я сознательно попыталась замедлить бешеную скорость сердца.
— Я не думаю. Я просто хочу смотреть на тебя.
— Не всегда. Иногда ты закрываешь глаза.
— Это потому что ты болтун в постели, и твой голос очень сексуальный, — я с трудом сглотнула, ощутив внезапную боль. — Я люблю тебя слышать. Мне нужно знать, что заставляю тебя чувствовать себя так же хорошо, как ты меня.
— Отсоси у меня сейчас, — прошептал он, — заставь меня кончить для тебя.
Я соскользнула с кровати, задыхаясь в спешке, мои руки с нетерпением потянулись к его ширинке. Он был твёрдый и толстый, его эрекция напряжена. Подняв край его майки и опустив вниз его боксёры, я освободила его. Он тяжело упал в мои руки, его толстый конец уже немного блестел на кончике. Я слизала доказательство его волнения, обожая его контроль, то, как он остановил свой голод, чтобы удовлетворить мой.
Мои глаза были на нём, когда мой рот скользнул вокруг мягкой головки. Я наблюдала, как его губы разомкнулись, чтобы сделать резкий вдох, в то время как его веки отяжелели, как если бы удовольствие его опьяняло.
— Ева, — его прикрытый взгляд обжигал моё лицо, — ах… Да. Вот так. Господи, я люблю твой рот.
Его похвалы подстрекали меня. Я взяла его так глубоко, как только могла. Я любила делать это с ним, любила его однозначно мужской вкус и запах. Я провела губами по всей его длине, мягко посасывая.
Благоговейно. И мне не казалось неправильным моё обожание его мужественности — я заслужила это.
— Ты любишь это, — сказал он хрипло, впутывая свои пальцы в мои волосы, чтобы обхватить голову, — так же, как и я.
— Больше. Я хочу делать это в течение нескольких часов. Входить в тебя снова и снова.
Рычание грохотало в его груди.
Кончик моего языка проследил пульсирующие вены до головки, а потом я взяла его в рот снова, выгибая шею назад, я опустилась, чтобы сесть на пятки, руки на коленях, предлагая себя ему.