— Ну, тогда это все меняет, — сказал он. — Нам с ней больше нечего друг другу сказать.
— Спасибо.
Он потянулся, чтобы заправить прядь моих волос за уши.
— В конечном счете мы будем в стороне от всего этого.
— И чем же мы будем заняты? — я пробормотала.
— Ох, я уверен, что смогу чем-нибудь тебя занять.
— Секс, верно? — я потрясла головой. — Я взрастила монстра.
— Не забывай, мы работаем вместе.
— О боже. Ты все не перестанешь.
— Я хочу, чтобы ты увидела переделанные вебсайn Кроссроадс и Кросс Индастриз после того, как мы закончим ланч.
Я вытерла губы салфеткой: — Серьезно? Так быстро. Я впечатлена.
— Давай ты сначала глянешь, а потом будешь делать выводы. Гидеон хорошо знал меня. Работа была моим спасением, и он дал мне возможность погрузиться в нее с головой. Он снабдил меня своим лэптопом в гостевой комнате, выключил звук на телефоне, затем вышел в кабинет, чтобы позвонить моей матери.
В первые минуты я слушала его низкое мурчание и пыталась сфокусироваться на вебсайтах, но безуспешно. Было невозможно сосредоточиться и все закончилось тем, что я позвонила Кэрри.
— Где тебя черт носит? — он прорычал в трубку вместо приветствия.
— Я знаю, это было что-то сумасшедшее, — проговорила я быстро, будучи уверенной в том, что мама и папа звонили на квартиру, которую мы с Кэрри делили. — Мне очень жаль.
Шум где-то позади давал понять, что мой друг находится где-то на улице.
— Ты не против того, чтобы рассказать, что же все-таки происходит? Мне все звонят — твои родители, Стэнтон, Клэнси. Они все тебя ищут, а ты еще и на звонки не отвечаешь. Я чертовски перепугался, пытаясь понять, где тебя носит.
Проклятье. Я закрыла глаза: — Отец узнал про Натана.
Он замолчал, и только гудки машин на заднем фоне давали понять, что он все еще на линии. Затем: — Вот дерьмо. Малышка, это плохо.
Заботливые нотки в его голосе заставили меня замереть от кома в горле, я не хотела плакать снова.
Внезапно шум прекратился, было похоже на то, что он зашел в тихое помещение. — Как он?
— Он будто разорван на части, Кэрри, это было ужасно. Я думаю, что он плакал. И он страшно зол на маму. Возможно поэтому она постоянно звонит.
— Что он собирается делать?
— Он собирается вылетать в Нью-Йорк. Я не знаю, когда, но он позвонит позже.
— Он вылетает сейчас? Сегодня?
— Кажется, да. Уж не знаю, как он провернул дела с работой и смог освободить свой график.
— Я подготовлю комнату, когда буду дома, если ты этого еще не сделала.
— Я позабочусь об этом. Где ты?
— Собираюсь пообедать и встретиться с Татьяной. Мне нужно было выйти куда-нибудь.
— Прости за то, что тебе пришлось терпеть кучу звонков.
— Подумаешь, — он отмахнулся. Это было в стиле Кэрри. — Я был слишком взволнован. Я даже не знаю, чем ты занята или кем ты занята, ты ведешь себя не как раньше.
Обвинительные нотки в его голосе заставили меня почувствовать еще больше угрызений совести, но мне нечего было ему сказать, кроме как извиниться еще раз.
Он подождал, и как бы между прочим пробормотал себе под нос: — Я буду дома через пару часов.
— Хорошо. Тогда увидимся.
Я положила трубку и позвонила своему отчиму.
— Ева.
— Привет Ричард, — я сразу перешла к делу, — мой отец звонил маме?
— Минутку, — тишина продолжалась одну или две минуты, затем я услышала, как хлопнула дверь. — Он звонил, да. Это было не слишком приятным звонком для твоей матери. Эти выходные дались ей не слишком легко. Она плохо себя чувствует, и я тревожусь.
— Это было нелегко для всех нас, — произнесла я. — Хотелось, чтобы ты знал: отец собирается прилететь в Нью-Йорк и мне нужно провести немного времени наедине с ним.
— Ты должна поговорить с Виктором для более ясного представления, через что твоей матери пришлось пройти. Она была совершенно одна, с травмированным ребенком.
— Тебе необходимо понять одну вещь: нам нужно дать ему время, чтобы он смог осознать это, — я выстрелила в ответ. Мой тон был немного грубее, чем я планировала, но полностью отражал мои чувства. Я не собиралась принимать сторону какого-либо из родителей. — И мне нужно, чтобы ты передал маме кое-что. Она должна перестать названивать мне и Кэрри в режиме нон-стоп. Поговори с доктором Петерсоном, если нужно, — я сказала, ссылаясь на врача моей матери.
— Моника на линии. Я обсужу с ней все, когда у нее будет время.