— Я просто хотел предупредить, что она копает под тебя. Остерегайся её
— Доктор Петерсон спрашивал про встречи сексуального характера, Ева, — он произнес ровно, — что необязательно подразумевает секс, насколько я могу судить. Я не знал, что нужно было сразу заявить об этих различиях во время ответов на вопрос. Так позволь мне быть честным: я приводил женщин в отель, но я не перепихивался с каждой из них. Если это и случалось, то это было исключением.
Я подумала о сексодроме, находившемся в одном из его многочисленных отелей. Гидеон отказался о него, спасибо Господи, но я не забыла.
— Может быть, было бы лучше, если бы я не слышала об этом больше.
— Ты начала эту тему, — он огрызнулся. — Сейчас я просто ее комментирую.
Я вздохнула: — Достаточно справедливо.
— Были времена, когда я не мог находиться наедине с самим собой, но я не хотел ни с кем разговаривать. Я не хотел даже думать, позволяя себе только чувствовать. Мне нужно было отвлечься, и в этом огромную роль играл мой член. Ты можешь это понять?
К сожалению, я могла, вспоминая времена, когда я вставала на колени перед парнем только для того, чтобы отключить мозги на время. Такие встречи никогда не отличались ни прелюдиями, ни сексом.
— Ну так она из тех девушек, которых ты имел, или нет? — я ненавидела себя за этот вопрос, но нам нужно было обсудить эту тему.
Он повернул голову, чтобы взглянуть на меня.
— Один раз.
— Ты был пьян?»
— Нет, о Господи, — он потер свое лицо. — Что, черт возьми, она тебе сказала?
— Ничего личного. Она упомянула, что у тебя есть ‘темная сторона’. Я поняла, что она это намек на сексуальную жизнь, но не стала расспрашивать о деталях. Она вела себя так, словно у нас есть сходство, потому что мы обе были брошены тобой. “Братство брошенных Гидеоном”.
Он смотрел на меня ледяными глазами: — Не злорадствуй, к тебе это не относится.
— Эй, — я нахмурилась. — Прошу прощения. Я не пыталась быть полной стервой. Ну может быть чуть-чуть. Я думаю, я имею право.
— Что я мог поделать тогда, Ева? Я не знал о твоем существовании, — голос Гидеона стал глубже. — Если бы я знал, что ты где-то есть, я бы начал охоту за тобой. Я бы не ждал ни секунды. Но я не знал, и довольствовался малым. Так поступила и ты. Мы оба тратили себя на не тех людей.
— Да, мы — идиоты и засранцы.
Пауза.
— Ты сердишься?
— Нет, все хорошо.
Он уставился на меня.
Я засмеялась.
— Ты был готов поругаться со мной, верно? Мы можем поругаться, если ты хочешь. А по мне, так я бы хотела снова быть уложенной на постель.
Гидеон скользнул ко мне. Взгляд на его лицо, выражающее облегчение и благодарность, отразился острой болью в груди. Я вспомнила, как важно было для него то, что ему доверяют и делятся с ним правдой.
— Ты изменилась, — произнес он, касаясь моего лица.
Конечно я была другой. Мужчина, которого я любила, убил ради меня. Множество вещей перестали иметь значение после такой жертвы, как эта.
Глава 3
— Ангел.
Я почувствовала запах кофе ещё до того, как открыла глаза.
— Гидеон?
— Хм?
— Если сейчас меньше семи часов, я дам тебе пинка под зад.
От его мягкого смеха по пальцам на моих ногах прошла судорога.
— Сейчас рано, но нам нужно поговорить.
— Да?
Я открыла один глаз, потом второй, таким образом, я смогла полностью восхититься его костюмом-тройкой. Гидеон выглядел столь аппетитным, что я хотела раздеть его — при помощи моих зубов. Он присел на край кровати, как воплощение искушения.
— Я хочу удостовериться, что у нас всё в порядке, прежде чем пойду.
Я села и прислонилась к спинке кровати, даже не пытаясь прикрыть свою грудь, потому что мы собирались закончить беседой о его бывшей невесте. Я играла по-грязному, когда это было необходимо.
— Мне нужен кофе для такого разговора.
Гидеон протянул мне кружку, затем провёл подушечкой большого пальца по моему соску.
— Такая красивая, — пробормотал он. — Каждый дюйм.
— Ты пытаешься отвлечь меня?
— Это ты отвлекаешь меня. Очень эффективно.
Мог ли он быть таким же увлечённым моей внешностью и телом, как я его? Эта мысль заставила меня улыбнуться.
— Я скучал по твоей улыбке, ангел.
— Я знаю это чувство.
Каждый раз, когда я смотрела на него и не видела на его лице улыбки, моё сердце получало новую рану, пока не начинало кровоточить без остановки. Я даже не могла думать о таких случаях, не чувствуя отголоски боли.