Если бы не дисциплина, привитая ему в армии, он бы пролил свое семя тут же, прежде чем соединится с ней. Даже при всей его силе воли, направленной на сдержанность, его самообладание было на грани.
Обняв, Волкер оторвал Киару от пола. Она нежно улыбнулась и опустила руки ему на плечи, чтобы не упасть, пока он нес ее к кровати.
Он осторожно уложил ее на постель, потребность ломала его ослабевающий самоконтроль, когда он смотрел на свою пару. Она раздвинула бедра, обнажая свои влажные складки.
— А теперь, Волкер, — сказала она, проводя ступней по внешней стороне его ноги. — Займись со мной любовью.
Он не сразу подчинился. Сперва он уставился на нее, запечатлевая этот момент в своем сознании, запечатлевая каждую деталь в своей памяти, запечатлевая Киару в своем сердце. Он хотел навсегда сохранить этот образ — свою пару, самое прекрасное создание во всей вселенной, ожидающую его с желанием, светящимся в ее темных глазах.
Волкер опустил руки к поясу трусов и с усилием стянул их. Он отбросил их в сторону, как только они упали ему на лодыжки. Не отрывая глаз от Киары, он забрался на кровать и переполз через нее. Она шире раздвинула ноги, удерживая его бедра между своими.
Киара положила руку ему на грудь и скользнула ею вниз, мгновением спустя обхватив пальцами его член. Давление внутри него взлетело почти до предела, посылая дрожь по всему телу, прежде чем его мышцы напряглись. Он зашипел сквозь зубы и накрыл ее руку своей.
Моя пара смелая, как всегда.
— Киара, я долго не протяну, — проскрежетал Волкер.
Ее пальцы двигались под его пальцами, обводя чувствительные бугорки, покрывающие его член.
— Ты… другой.
Каждое прикосновение кончика пальца к этим бугоркам сбивало его дыхание и подталкивало ближе к краю. Удовольствие, которое вызывали ее прикосновения, было таким сильным, таким ошеломляющим, что он не мог понять смысла ее слов.
— Другой?
— Другой, — повторила она, и ее губы изогнулись в улыбке. — В хорошем смысле другой.
Хотя ее улыбка смягчила любую неуверенность, которую он мог испытывать, понимание продолжало ускользать от него. Все, чего он хотел, это доставить ей удовольствие, дать ей то, чего она хотела, несмотря на то, что его собственная потребность достигла ранее невообразимого уровня.
— Насколько другой?
Усмехнувшись, Киара подняла голову и поцеловала его в подбородок. Она сильнее сжала его член и погладила его.
— Ну, ты не человек.
Волкер хмыкнул, сжимая в кулаках простыни.
Она подразнила один из бугорков кончиком пальца.
— Вот эти маленькие бугорки? Они попадут во все нужные места внутри меня.
Его веки дрогнули и закрылись. Он был полностью в ее власти, рабом малейшего ее прикосновения.
— Я никогда этого не делал, — сказал он между прерывистыми вдохами. — Никогда ни с кем не соединялся.
Движение ее руки замерло, и она убрала руку с его члена. Он почти был готов умолять вернуть ее обратно. Он открыл глаза, чтобы посмотреть на нее сверху вниз. Она лежала с приоткрытыми губами, округлившимися глазами, на лице ее были написаны шок и вина.
— Ты никогда… Даже зная, что я… — ее грудь поднималась и опускалась от коротких, неглубоких вдохов, а в глазах блестели слезы.
Волкер приподнялся на локтях, расположив свои бедра между ее ног. Одной рукой он обхватил ее лицо, убедившись, что она не сводит с него глаз. Его член пульсировал и ныл, отчаянно требуя освобождения, но это не имело значения. Она была тем, что имело значение.
— Киара, почему ты плачешь? — мягко спросил он.
— Ты н-никогда не сдавался. Не то что я…
Волкер прижался губами к ее губам, заставляя ее замолчать. Отстранившись, он сказал:
— Сейчас, Киара, мы оба здесь. Мы будем идти только вперед. Вместе.
Она кивнула и запустила пальцы в его волосы.
— Вместе.
Он провел большим пальцем по ее щеке и улыбнулся.
— Моя прекрасная пара, — он наклонился и поцеловал ее, одновременно двигая бедрами, чтобы прижать головку члена ко входу в ее лоно. — Моя Киара.
Волкер подался бедрами вперед, и его член погрузился в ее скользкий, гостеприимный жар. Киара повторила его стон и раздвинула бедра еще шире. Он отстранился только для того, чтобы вжаться в нее сильнее, глубже, толкаясь до тех пор, пока его таз не коснулся ее. Ее внутренние стенки сжались вокруг него, втягивая внутрь.