На мгновение у Волкера перехватило горло. Наконец он с трудом сглотнул и провел языком по пересохшим губам.
— Я знаю, отец. И я сожалею больше, чем могу выразить словами, что не увидел твоей боли через свою собственную.
— Я пытался сбалансировать свой долг перед тобой и свой долг перед Доминионом. Я так старался. Я сделал все, что мог, сынок. Мне жаль, что этого было недостаточно. Мне жаль, что я подвел тебя, — Вэнтрикар убрал руку от лица Волкера.
— Отец… — Волкер заглянул отцу в глаза, как будто в них можно было найти все нужные слова, но он знал, что это не так. Если правильные слова и существовали, то они уже были внутри Волкера, и их основа лежала в том, что Киара сказала ему ранее.
Просто будь честен с ним, Волкер. Но и прояви понимание.
— Если ты подвел меня, отец, то и я подвел тебя, — наконец сказал он. — Несмотря на мое неуважение, ты всегда был терпелив со мной. Терпеливее, чем я заслуживал. Мне потребовалось так много времени, чтобы понять, но теперь я понимаю. Служение, которого от нас требует Доминион… оно во многих отношениях влияет на нашу жизнь. И я знаю, что больше всего меня разозлило то, что когда ты заставил меня покинуть Терру, ты сделал только то, что должен был сделать.
— Я надеялся, что ты будешь двигаться дальше, Волкер, — сказал Вэнтрикар прерывистым шепотом. — Я надеялся, что ты снова обретешь некое подобие удовлетворенности, прежде чем тебе придется служить. Я знал, что ты был близок с Киарой, но ты был всем, что у меня было. Мое единственное напоминание о твоей матери. Единственная родная душа. Я не мог оставить тебя на другом краю вселенной… Но теперь боюсь, что трещина между нами стала не меньше этого расстояния, какими бы ни были мои намерения.
Волкер тяжело выдохнул через ноздри и сжал плечи отца.
— Я любил ее, отец. Я все еще люблю. Мне было больно, когда ты отвергал эти чувства. Когда ты пренебрег тем, что я считал правдой в своем сердце. Она заставляла мой кхал сиять с того момента, как я впервые встретил ее. Необходимость расстаться с ней вырвала из меня частичку души, а затем невозможность связаться с ней из-за законов Консорциума…
— Ты был так молод, Волкер. Я не думал, что это может быть правдой, особенно в отношении моего сына. Ты знаешь, какой всегда была позиция нашего народа по поводу таких отношений, независимо от того, как реагирует кхал.
— Я знаю. И тогда я тоже знал. Но это ничего не изменило.
Вэнтрикар нахмурился.
— И я видел разницу в тебе, пока ты был с ней. Ты был намного ярче. Намного счастливее. Я всегда думал про себя, что именно так ты мог бы выглядеть, если бы твоя мать была жива. Если бы она была с нами.
— Мы всегда будем хранить маму в наших сердцах, — сказал Волкер, — но она ушла. Она бы не потерпела того, как я вел себя из-за этой потери. Она бы не приняла то, как я позволил этому разрушить наши отношения.
— Ты не можешь принять на себя эту вину, сын мой.
— Я принял ее, отец. — Волкер сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, опустил руки и отступил назад, вне досягаемости Вэнтрикара. То, что он скажет сейчас, может стать переломным моментом в разговоре, в его отношениях с отцом — но поворот может оказаться как в одну, так и в другую сторону. — И хотя мамы больше нет, Киара — есть.
— Ты хочешь вернуться к ней? Спустя столько времени?
Губы Волкера растянулись в легкой улыбке.
— Мы нашли друг друга. Глубоко в космосе Доминиона наши пути снова пересеклись спустя почти двадцать лет. В просторах Вселенной что могло быть причиной этой встречи, кроме судьбы?
— Я чувствую, что здесь есть история, которую нужно рассказать.
Волкер кивнул.
— Есть, но важно только одно, отец — я скоро вернусь на Терру, и мы с Киарой поженимся.
Брови Вэнтрикара поползли вверх, глаза округлились, а губы приоткрылись.
— Я понимаю твои ожидания, отец. Я понимаю, как на это посмотрят наш народ. Я понимаю, что это может даже запятнать твою репутацию. Но ты должен понять, что это моя судьба, и так было всегда. Я люблю ее, и мы пара. Эти истины неоспоримы. Получу я твое одобрение или нет, я доведу это до конца. Но для меня было бы очень важно, отец, если бы ты присутствовал на этой церемонии. Это единственная церемония, которая имеет значение для меня.
Вэнтрикар тихо выдохнул, опустил взгляд в пол и покачал головой.
— В правительстве Доминиона есть те, кто отнесется к этому неодобрительно — возможно, их больше, чем я могу предположить. Они могут использовать это против меня как рычаг давления, угрожать разоблачить меня как человека, находящегося здесь не для служения нашему народу. Но мне все равно, — он снова встретился взглядом с Волкером. Черты его лица теперь стали жестче, они были полны решимости. — Я потратил десятилетия, выполняя свой долг перед Доминионом Энтрис, и если эти годы службы не говорят сами за себя, то то, что будет потом, не имеет значения.