На вершине он ждет ее, стоя у похожей на стену пирамиды из почерневших черепов. Стена высотой с него самого.
В воздухе висит густой смолистый дым, поднимающийся из-за его спины.
Некоторые черепа очень маленькие, но все они человеческие.
Она начинает плакать.
- Неси его сюда.
- Ты не можешь этого сделаешь! - говорит она.
Его голос тих и бесстрастен. Когда он улыбается, шрам на его щеке сокращается.
- Еще как могу. Неси его сюда. Иначе вы оба останетесь здесь. Решать тебе.
- Это же ребенок!
- Мальчишка нам здесь ни к чему. Так уж сложилось, - oн достает револьвер и взводит курок. - Выбирай, - говорит он.
Она подходит достаточно близко, чтобы заглянуть в яму, футов шести-семи в поперечнике, и видит угрюмый красно-синий огонь внутри, железный совок на длинной ручке, лежащий рядом, и закрывает глаза, когда Райан берет у нее ребенка и слышит, как тот снова начинает плакать, возможно, от потери, и она тоже плачет, когда Райан говорит ей, что теперь она может вернуться к своей работе, и она уже на полпути вниз, медленно спускаясь с холма, когда плач ребенка резко прекращается, и она слышит только ветер в холмах и блеяние коз во дворе.
Слезы наворачиваются у нее на глаза весь день - ей кажется, что она потеряла собственного ребенка или брата, - и прекращаются только тогда, когда поздно вечером, лежа на койке, она заглядывает сквозь щели в деревянной стене в спальню и видит Селин с группой других людей, бросающих песок в костер; ее младшая сестра выглядит усталой, она вся в синяках. Но живая.
Глава 8
- Вставай, Белл. Она исчезла, черт возьми!
Это сказал Матушка, ворвавшийся в хижину.
- Что? Что происходит?
- Она забрала мою лошадь, черт возьми. Она забрала треклятого чалого.
- Как...?
- Мою лошадь и "Bинчестер" Харта. Снаряжение и седло тоже.
Он пинком отбросил ее одеяла в угол.
- Это сделала девушка?
- Господи, Белл. О ком, черт возьми, ты думаешь, я говорю? О мексиканке! Чертова женщина!
Я не мог поверить, что у нее хватило сил оседлать лошадь и ускакать. Не с такими ранами. Потом я вспомнил, что видел прошлой ночью.
- Где Харт?
- Снаружи. На твоем месте я бы проверил свою одежду, посмотрел, чего не хватает. Ты у нас самый маленький, и я сомневаюсь, что она ускакала отсюда голой. Мне нравился этот конь, черт возьми.
Он был прав. В моем рюкзаке не хватало рубашки и брюк. Не самое лучшее из того, что у меня было, но и не самое худшее. Это было ничто по сравнению с лошадью Матушки или винтовкой Харта, но и этого было достаточно, чтобы я почувствовал себя преданным ею. Если бы она попросила, я бы отдал их добровольно. Но она не попросила.
Харт сидел на крыльце в сапогах и теплых кальсонах, курил сигарету и вертел в руках кости. Я сел рядом с ним с чашкой кофе, глядя в загон на двух новых беспокойных мустангов. День уже был жарким и ясным. Я прихлебывал кофе и думал.
- Прошлой ночью, Харт? У костра?
- Да. А что?
- Черт, да откуда мне знать. Даже не знаю, что сказать. Это было просто потрясающе, ты не находишь? Она...
- Она исцелялась, Белл. Исцелялась по старинке. Как тебе это понравилось?
- Если честно? Мне не понравилось. По правде говоря, она меня напугала.
Он улыбнулся, но в его улыбке не было ни капли юмора.
- У тебя хорошие инстинкты, сынок. Если у тебя когда-нибудь будут серьезные отношения с мексиканкой, держись за эти инстинкты крепко.
Он встал, выбросил сигарету и повернулся к хижине.
- И что мы будем делать?
Он остановился, и, казалось, на мгновение задумался.
- Ну, у Матушки есть другие лошади, а у меня нет другого "Bинчестера". Так что, думаю, мы поедем за ней.
Я подумывал о том, чтобы предложить ему свою винтовку. Так сильно мне не нравилась перспектива этого предприятия. Но я этого не сделал.
Мы ехали по ее следам все утро и в полдень, мимо цветущей юкки и "масляной древесины"[11], колючей груши и высокого сагуаро, через густой кустарник, по траве и совиному клеверу. Мы видели пару рогатых зайцев в период течки и ястребов, пролетающих над землей. На сухой пыльной местности ее следы были очень четкими. Для Матушки и Харта, если не для меня.
- Скажи мне, какого черта она это сделала? - спросил Матушка.