* * *
Утро ознаменовалось небольшим представлением. Ни свет, ни заря, отлично выспавшись накануне, я выползла из кроватки, расположилась на полу возле нее и заорала на весь дом. Минуты через две в комнату влетела Наталья, следом за ней прибежал Виктор. Оба застыли. Я ору. Хорошо, Ольгу заранее предупредила, чтобы не испугать.
Интересно, долго мне так надрываться?
- А почему она на полу? - едва разлепляя глаза и зевая поинтересовался родитель.
- Не знаю... наверное, упала - Наташа подошла поближе - хотя, как она могла упасть, здесь же высоко. Да перестань ты орать! - вдруг рявкнула она, и я, вздрогнув от неожиданности, замолчала, испуганно раскрыв глаза. Наклонившись, она попыталась взять меня на руки, но я снова начала кричать. Но ничуть не обращая внимания на мои вопли, Наталья прихватила меня подмышки и переместила в кроватку. Пришлось продолжить всхлипывания, сжавшись в клубочек и прижимая к себе айпод. Думаете разжалобила кого-то? Ничуть! Впрочем, и цели такой не ставилось.
- Ладно, пойдем спать, рано еще - Виктор, шаркая тапками, ушел. Наташа нерешительно потопталась еще минутку, словно прикидывая, как я выпала, и тоже последовала за ним.
Минут через тридцать, дождавшись, когда они уснут, я вновь повторила свой трюк. На сей раз пришлось надрываться дольше. Вот засада, так и голос сорвать недолго. Сквозь крик слышны были обрывки разговора, потом раздраженный мужской голос отрывисто прикрикнул и спустя минуту в проеме, позевывая и завязывая на ходу халат, показалась разлюбезная мамаша. Уже без опаски, словно котенка, закинула меня на место и, не оглядываясь, пошлепала в кухню. Рассерженно зажужжал кофейный автомат, слышно было, как струей льется в чашку божественный напиток, который ох как не скоро будет позволено отведать и мне.
- Что там опять? - присоединился Виктор.
- Опять выпала... Не знаю, вчера вроде молчала и не падала. Хотя... как-то ведь открыла кран...
- Странно, зачем она из кроватки полезла? Может, есть или пить хочет? Кстати, там что-то про режим говорили... или накормили чем-нибудь не тем. Что она ела вчера?
- Да вообще ничего не ела. Утром мы спали, потом в обед она... отказалась, а вечером уже поздно было, наверное, уснула.
- Как не ела? Весь день? А пить давала? У детей и за сутки обезвоживание может наступить. Сдохнет тут, под суд пойдешь! - брякнула кружка об стол, громыхнул, отъезжая, стул, послышались быстрые шаги. Распахнув дверь, Виктор стремительно прошел в комнату, вглядываясь мне в лицо.
- Когда плакала, слезы были? Наташа! Вспомни!
- Нннне помню... ккажется, нет - заикаясь от испуга, сама начиная всхлипывать, пробормотала Наталья - а причем здесь слезы?
- Признак обезвоживания, вот причем! Точно! Она просто орала, слез не было.
- Что же теперь делать? Врача вызывать?
- Воды неси, дура! Да побыстрее давай!
Рванувшись в кухню, Наташа зацепилась за ручку двери и больно ударилась об косяк. Страдальчески зашипев, на ходу потирая колено, она быстро достала бутылку и налила воды. Подбежала, протягивая ее Виктору трясущимися руками.
- Совсем сдурела? Мне зачем? Ребенка напои! - Он отошел на пару шагов и плюхнулся на диван.
Наклонившись, Наталья поднесла бутылку, а я, не дожидаясь очередного тыканья соской мне в рот, сама схватила ее руками и начала жадно пить. Мне это как раз на руку, я-то знаю, что никакого обезвоживания у меня нет, значит надо сделать вид, что они меня спасли, как минимум, от больницы. Вот и славно.
Увидев, что я пью, судорожно выдохнув, девушка опустилась в кресло.
- Теперь все будет в порядке? Витя, я все-все теперь буду делать - Наташа умоляюще смотрела на него, нервно сжав подлокотники кресла - я не хочу, чтобы она умерла... не хочу, чтобы она здесь умерла - она виновато опустила голову, поджав дрожащие губы. Что творилось у нее в душе, Наташа не могла осознать, но непосредственно столкнувшись с малышкой, она, кажется, уже не могла думать о ней, как прежде.
Виктор, вспомнив вдруг вчерашний потоп, залился хохотом, и, едва выдавливая слова сквозь приступы смеха, проговорил, задыхаясь - ну и идиоты мы, Наташка! - Она же вчера на месяц вперед напилась! И снова закатился неудержимым смехом.