Уже к полудню жаркое летнее солнце во всю жарило мою закованную в сталь тушку. Каждый шаг лошади отдавался острой болью в моей не привыкшей к данному виду транспорта заднице. Терпя из последних сил, я прикидывал, что могло быть менее болезненным: лишение меня анальной девственности при помощи бейсбольной биты, или ещё сутки в этом ёбаном седле, и если бы от этого выбора ответа зависела бы моя жизнь, без раздумий выбрал бы первое.
— С меня хвати… — Направив коня к сестрёнке, рыкнул я, слыша взволнованные «Ваше величество» от Гвиния и других стражников, хорошо понимавших, что подобное поведение в лице привыкшего к ласке принца может значить. — Снимите с меня броню и заберите коня, я с пехотой в одном строю пойду… — Передав поводья сестре, и жестом показав, что «я лучше сдохну, чем хоть ещё минуту просижу в седле», получил в ответ сначала хмурый взгляд, а после и смешок.
— Как вам будет угодно, — глядя на открывших рты стражников и крестьян, шедших в неподалёку и слышавших мои слова, проговорила та.
Не имевшие права по должности находиться верхом, когда хозяин идёт пешком, Гвиний, стража и сестрица также спешились. Мои прислужники, взятые целителем, быстро сняли с меня панцирь и прочие латы, а старик, ворча «сразу бы сказали», использовал на моей заднице целительское, магическое искусство, после чего, по натёртым местам пробежал приятный холодок.
— Может вернётесь в седло? — после того, как его тайная процедура увенчалась успехом, спросил Гвиний, и лишь за одно это предложение мне хотелось тыкнуть в того чем-то острым. «Лучше прогуляюсь чутка» — буркнул я, зашагав в ногу с одним из ближайших ко мне крестьян. До этого скрюченный, потный и уставший мужичок, при виде меня и моей стражи вытянулся, и на трясущихся то ли от усталости, то ли от волнения руках поднял своё копьё. Его примеру последовали и все остальные на ближайшие к нам десять пятнадцать метров.
Данная картина, с приятным ощущением переставшего пылать огнём натёртого зада меня развеселила.
— Кто ты, воин? — зашагав с крестьянином в ногу, спросил я, и мужчина два раза беззвучно схватив ртом воздух, сбившись с темпа, замер. «Может немой» — подумал я.
— Эфес, сын Глесея… — Отдышавшись, с дрожью в голосе отозвался парень, что был сыном одного из моих городских кузнецов, выполнявших заказ для армии.
— Глесей, мне знакомо это имя… — Проговорил деловито я, и вспомнив сценку из одного фильма, улыбнулся. Поговорив с парнем, что был моим ровесникам, но превосходил меня по росту на добрые полторы головы, узнал немного о том, кто шёл рядом со мной, а также о том, чем занимался старый кузнец, и как не жалея собственных денег помогал готовиться оставшимся в городе мужчинам, на случай нашей неудачи встретить врага. Благодаря мне кухни Нивграда пылали от восхода и до восхода. Когда отцы отдыхали, к делу приступали рабы. Выросшее число заказов, а также упавшие благодаря рабам налоги, помогли увеличить не только производство оружия, но и другие мелочи, которые могли создать даже рабы, а огромное число торговцев, посещавших город, буквально сметали всё, что было на прилавках ещё до того, как на повозку кузнецов успевал лечь товар для ярмарки. Глесей мог остаться в кузне вместе с отцом. Кузнецов жалели и не хотели отправлять в бой, но отец парня настоял; он и сам бы пошёл в первых рядах, да было в лавке то, что не мог старый кузнец доверить непутёвому сыну, поэтому, честь рода на поле брани пришлось отстаивать младшему.
Развесив уши, вытаращив глаза и хватая летних мошек своими разинутыми ртами, на меня глядели со всех сторон те люди, которых ещё вчера я мог назвать обычным числом, единицей в моей новой армии. Пастухи, кожевники, плотники и каменщики — все они ещё вчера были для меня лишь незнакомцами, чьи жизни я вознамерился положить на алтарь своей победы, но сейчас… Теперь всё изменилось. Теперь человек, шедший впереди, был не просто пастухом, а имел имя; мужчина позади являлся не просто камнетёсом, а отцом, подумать только, тринадцати спиногрызов. Теперь все они стали для меня людьми, перестали казаться фикцией, быть может именно это знакомство, давшее мне понять, что они тоже живые люди и заставило меня в очередной раз вернуться к раздумьям о грядущей битве.
Теперь я хотел не просто победить, а сделать это так, чтобы сохранить как можно больше чьих-то, пока ещё неизвестных мне имён и лиц.
Глава 13 — Первый бой
На подступах к вражескому лагерю армия оказалась на два часа раньше. Заблаговременно отправленная вперед конница, состоявшая из знатных сыновей Нивграда и моей личной гвардии, получила приказ обрезать любые контакты врага с внешним миром. Будь то торговцы, кочующие от лагеря к лагерю, шлюхи или кто другой, все, без исключений покидавшие лагерь подлежали задержанию, а в случае неповиновения — немедленная казнь. Таким образом я собирался на как можно поздний срок оттянуть информацию о сражении, грозившем начаться с минуты на минуту у стен лагеря.
Также, я надеялся сохранить эффект внезапности на тот случай, если враг уже выдвинулся на помощь своему союзнику на передке.
Вражеский лагерь разместился на пригорке средь редких деревьев. От леса, где находились мы, до деревянного частокола врага со слов Гвиния меньше восьмиста метров. Единичные вышки, присобаченные к деревьям располагались на пригорке так, что благодаря им хорошо просматривалась часть тракта, что пропадая за лесными кронами в низине, вновь выныривал в непосредственной близости от мятежников.
Из-за этого получалось, что заметили нас приблизительно за час до того, как моя конница отправилась через леса в тыл. Надеясь об успехе своих подопечных, волнительно воспринял вести от Дроу и моего наёмного командира Магнуса, успевшего отличиться не только в отправлении пищи и воды, но также в убийстве двух посыльных, нёсших весть о приближении врага. В моём распоряжении находилось меньше суток для того, чтобы взять крепость штурмом, и ещё меньше для подготовки войск к следующей битве.
— Мы можем взять их лобовой атакой, при поддержке такого мага как господин Гвиний, для наших ребят это не окажется проблемой, — вещала Августа, лично намереваясь отправиться в гущу битвы.
Атаковать без подготовки я не собирался. Точно так же, как и игнорировать предштурмовую подготовку. Пару часов на создание древесных, переносных укрытий для своих неприкрытых щитами крестьян я мог найти, при этом отдал приказ на создание лестниц. Маг-целитель обещал снести врата, и это радовала, а вот про стены и возможную за ними песчаную насыпь он нести ответственность не решился, поэтому, заняв малую часть от своих людей работой, другой дал самое глупое, и высмеянное всеми задание, маршировать…
Три сотни моих бойцов, двумя шеренгами в шашечном порядке разбрелись вдоль стен на безопасном расстоянии. Снизу, прячась за рельефом, маршируя в ногу, кружила по кругу ещё одна сотня, что выныривая то справа, то слева, маскируясь за складками местности то появлялась, привлекая внимания обороняющихся, то снова исчезала в складках местности, после чего, переставая маршировать, возвращалась на исходную и вновь появлялась на глазах у врага с другой стороны.
Ещё одну тысячу разбив до сотни отправил к тракту, дав задачу сотникам, меняя гербы и стяги, показываться строго в тех местах, где видит их враг, после чего поступать точно так же, как и та сотня, бродившая у стен.
Таким образом я намеревался занять хоть чем-то бездействующую армию. Солдат без дела — опасность для общества, так говорилось в одном из видосов, просмотренных мною случайно в старом мире, и проверять правдивость этих слов на себе я не собирался. К тому же, я собирался ещё как минимум час своего времени уделить визуальной оценки деревянного форта со всех сторон, ведь что меня удивило, но слова торговцев и приблизительные показания Магнуса, касавшиеся числа врага, сходились. В лагере их не меньше тысячи, а значит, требовалось подойти к делу с максимальной бдительностью и осторожностью.
Мой первый бой — я собирался дать врагу как никогда готовым! Вот только…