Они остановились. Водитель втянул изрытые оспой щеки, огляделся внимательно, по-прежнему невыразительный.
Он кивнул, вроде как улыбнулся, нащупал дверь, спрыгнул на дорогу; он все еще готовил слова благодарности, когда дверь хлопнула, и грузовик тронулся; ему пришлось отскочить, уклоняясь от угла фургона.
Машина, лязгая, уехала по боковой дороге.
Мы произнесли всего по фразе.
Что за странный обмен ритуалами, обессмысливающий общение. (Это страх?) Какие же чудесные и очаровательные ритуалы мы практикуем теперь? (Он стоял на обочине дороги, смеясь) Какое же усилие необходимо сконцентрировать во рту, чтобы смеяться в этой ветреной, ветреной, ветреной...
Здесь сходились подземный и надземный переходы. Он пошел... гордо? Да, гордо пошел вдоль низкой стены.
По ту сторону воды мерцал город.
Полумилей ниже, при портовом входе в него, языки пламени взмучивали дым к небу и бросали отражения на поверхность реки. Вот, ни одна машина не съехала с моста. Ни одна не въехала на него.
Контрольный пост был темен, также как и целая шеренга подобных ему. Он ступил внутрь: переднее стекло разбито, кресло опрокинуто, ящика в кассовом аппарате нет — треть клавиш на месте; некоторые покорежены. Некоторые стерты. Разбиты жезлом, киянкой, кулаком? Он провел по ним пальцами, слушая как они щелкают, сошел с засыпанного битым стеклом резинового коврика, через порог, на мостовую.
Металлические ступеньки вели наверх, к пешеходной дорожке. Но поскольку движения не было, он пересек две пустые дорожные полосы — металлическая решетка, втопленная в асфальтное покрытие, блестела там, где ее отполировали автомобильные шины, — переступил прерывистую белую линию, обутая нога на одной стороне, босая на другой. Перекладины вертелись рядом с ним, слева и справа. Пылающий город вдали сжался под слабыми, опрокинутыми отражениями собственных огней.
Он уставился в пространство, заполненное ночной водой и ветром, втянул носом воздух зарева. Порыв ветра разделил волоски на задней стороне его шеи; от реки надвигался туман.
— Эй, ты!
Он поднял глаза к неожиданному свету.
— А?.. — у перил пешеходной дорожки еще одна и еще одна рассекли темноту.
— Ты идешь в Беллону?
— Именно так, — прищурившись, он попытался улыбнуться. Одна, и еще одна, огни приблизились на пару шагов, остановились. Он сказал: — А вы... уходите?
— Ага. Там ограничения, если что.
Он кивнул.
— Но я не видел никаких солдат, ни полиции, ничего. Я сюда автостопом добрался.
— И как ехалось?
— За последние двадцать миль я видел всего два грузовика. Второй из них меня подбросил.
— А что насчет исходящих?
Он пожал плечами.
— Но, я думаю, девушкам не должно быть очень уж тяжело. В смысле, если машина будет проезжать, кто-нибудь да подкинет. Куда вы направляетесь?
— Мы вдвоем хотим попасть в Нью-Йорк. Джуди хочет в Сан-Франциско.
— Я хочу просто куда-нибудь, — раздался жалобный голос. — У меня температура! Мне надо лежать в кровати. Я и лежала в кровати последние три дня.
Он сказал:
— Что туда, что туда, — попасть можно.
— С Сан-Франциско ничего не случилось?..
— ... или с Нью-Йорком?
— Нет. — Он пытался разглядеть, что там за огнями фонарей. — В газетах уже не пишут даже, что здесь происходит.
— Но боже мой! А что телевидение? Или радио...
— Здесь это ничего не работает, тупица. Так откуда бы им узнать?
— Но... ух ты!..
Он сказал:
— Чем ближе подходишь, тем меньше и меньше встречаешь людей. А те, что встречаются, они... все более странные. Как там внутри?
Одна рассмеялась.
Еще одна сказала:
— Довольно тяжко.
Та, что говорила первой, сказала:
— Но, как ты и говорил, девушкам проще.
Они рассмеялись.
Он тоже рассмеялся.
— Вы можете мне еще что-нибудь рассказать? В смысле, что-нибудь полезное? Я ведь иду туда.
— Ага. Пришли какие-то люди, расстреляли наш дом, в котором мы жили, перевернули все вверх дном, потом выкурили нас оттуда.
— Она сооружала скульптуру, — пояснил жалобный голос; — большую такую скульптуру. Лев. Из металлолома и всякого в таком роде. Получалось очень красиво!.. Но пришлось ее бросить.
— Ух ты, — сказал он. — Так все плохо?
Один короткий, скупой смешок:
— Ага. Мы реально легко отделались.
— Рассказать ему про Калкинса? А про скорпионов?
— Он и сам все это узнает, — еще один смешок. — Что тут скажешь?
— Хочешь взять с собой оружие туда?