Изнурительный бой длился почти сутки без перерывов. Шесть раз поднимались гвардейцы в атаку. Однако так и не удалось им в этот день овладеть высотой. Они приблизились к ней под ураганным огнем и остановились.
Высота была окружена глубоким рвом, обнесена колючей проволокой в два ряда, со всех сторон заминирована. Ее склоны взрезали траншеи и ходы сообщений, позволявшие противнику маневрировать. Пункты наблюдения, связь и система разнообразной сигнализации — все делало высоту неуязвимой. Стоит крепость, и не подступишься к ней.
Пришлось нашим частям вернуться на исходные позиции. Притаились в укрытии тяжелые танки. Молчали, остывая, стволы орудий. Все рода войск готовились к новому штурму. Командование приказало комбригу Петрову создать сводный штурмовой батальон. Воинам комсомольской бригады предстояло штурмом взять эту высоту.
Полковник Петров сам наблюдал, как саперы готовились к этой сложнейшей операции. Наступило утро 10 августа.
— Ну как, Федор Наумович? — спросил он комбата.
— Батальон к выполнению боевой задачи готов. Ждем вашего приказа, Павел Александрович, — ответил Белоконь.
— Давайте-ка заглянем вместе в подразделения.
— Что ж, идемте.
Петров и Белоконь направились к ближайшему перелеску, где саперы учились метко, точно в цель, бросать ручные гранаты. Схватывались врукопашную. Руководил ими начальник штаба Лев Иванович Панкратов.
Комбриг с удовлетворением отметил:
— Вижу, дело у вас налажено по-суворовски! Конкретную задачу поставит вам на месте командир пятьдесят шестой гвардейской стрелковой дивизии. А я познакомлю с обстановкой на карте.
Расстелили карту прямо на пеньке.
— Здесь главные препятствия, которые надо преодолеть в первую очередь, — показал Петров. — Понятно? Возьмете высоту — обеспечите успех частей десятой армии. После того, как они откатились, эсэсовцы успокоились. Прежде всего внезапность. Передвигаетесь и сближаетесь скрытно. Именно в этом залог успеха.
На этом строил свой расчет и командир дивизии.
— При внезапной атаке артиллерийская поддержка не нужна, — сказал он Белоконю. Повернувшись к артиллеристам, добавил: — Но вы будьте начеку. Если потребуется, командир штурмового отряда попросит у вас помощи. Сигнал: две красные ракеты. Вот тогда уж не мешкайте.
Подразделения сосредоточились в укрытии. Панкратов и Лебедев поставили в уголок Знамя, врученное посланцами Центрального Комитета комсомола Украины и ВЛКСМ. Белоконь взял его, развернул кумачовое полотнище.
— Перед нами высота двести тридцать три и три десятых, — сказал он, обращаясь к комсомольцам. — Высота мешает нашим частям продвигаться на запад. Мы должны взять ее, чего бы нам это ни стоило! Так пронесем же наше Знамя сквозь огонь и водрузим его на самой вершине!
Комсомольцы отдавали себе отчет в том, насколько трудная предстоит атака. Кому-то она может стоить жизни… И, готовясь к бою, многие подали заявления в партию. Конечно, они надеялись остаться в живых. Но если уж придется умирать — так коммунистами.
— Лучшей рекомендацией вашей будет то, как вы проявите себя в этом бою, — напутствовал их заместитель комбата по политчасти Лебедев.
Сгустились сумерки. Небо занавесили плотные облака, так что ни луны, ни звезд не видно. Молчала израненная земля, словно набиралась сил.
— Панкратов! Балабасов! Командиры рот! Выводите подразделения на исходный рубеж, — скомандовал Белоконь.
Прошумел по кустам ветерок, перелистал листки. Точно по заказу, он подул со стороны противника: хоть не донесет до него шороха шагов, не заставит прислушиваться.
У подножия высоты офицеры окружили комбата. Белоконь, как режиссер, распределял роли, объяснял, кто куда и за кем пойдет, какие задачи возлагаются на подразделения.
Поднимаются комсомольцы-штурмовики на высоту. Белоконь в цепи второй роты то настороженно смотрит вперед, то оглядываясь по сторонам, отдает через посыльного распоряжения:
— Не отставать!
— Правее!
— Не отклоняться от направления!
Учебная рота растянулась по северному скату, взяла высоту в полукольцо. Слева саперы уже подступили к траншеям вплотную. И почти одновременно, справа и слева, завязался ближний бой, пошли в ход финские ножи, кинжалы. Этого было достаточно, чтобы противник всполошился. Тут и там появились на склоне огневые точки, до того скрытые под землей. Они выныривали из углублений, огрызались огнем.
Оценив обстановку, Белоконь передал приказание залечь на месте и выстрелил из ракетницы. По его сигналу моментально грянули залпы «катюш». Реактивные снаряды рвались перед штурмовиками. Артиллеристы стреляли метко: своих не задевали, а гитлеровцев, не успевших спуститься в подземелье, накрыли.