В два удара сердца сквозная дыра полностью заросла, кость снова покрылась плотью, плоть снова принялась истлевать. Жизнь и Смерть сплетались в нём, как змей Уроборос кусающий собственный хвост. И только в пронзительной синеве его глаз читалось стоическое спокойствие, даже смирение, скреплённые непоколебимой волей не тронутого гнилостными процессами разума. Неизвестный артефакт, говорила справка, применённая на деревянной маске, тем самым вызывая совершенно очевидные ассоциации с Маской Пересмешника. Каким-то образом невзрачный аксессуар, будто выстроганный ножом на коленке, не то маскировал, не то и вовсе поворачивал гниение вспять. Светловолосая неофитка вдруг всхлипнула и отвернулась, пряча текущие по щекам слёзы.
— Не плачь, Октавия. Мне совсем не больно. Госпожа забрала мою боль, — с непривычной добротой в голосе произнёс Лазарь. А затем приладил маску обратно, и дерево быстро приросло к плоти. Когда он обратился ко мне, доброта куда-то исчезла: — Мы можем забрать останки?
— Второй тоже ваш? Как его… Вэнс?
— Этот игрок не имеет отношение к фракции моей Госпожи. Мне неизвестны причины, побудившие его на вмешательство. Твой ответ?
— Забирайте, — разрешил я. И тут же, противореча самому себе, поднял за волосы отлетевшую голову Патрика, поместив в Бездонную сумку, чудом пережившую бой. Лазарь вопросительно уставился на меня. Ничего не оставалось, как пояснить свои действия: — Видишь ли, мой деревянный друг, одному моему человеку не помешала бы помощь целителя. Мне, впрочем, тоже. Расходники компенсирую в полном объёме.
— Октавия… — покачал головой жрец, глядя вслед убежавшей в слезах девушки. — Ей будет тяжело переступить через себя.
— Значит, голову вы не получите. Пропитанный божественной силой череп на что-нибудь да сгодится. Я буду звать его Йорик. Сделаю из него канделябр и поставлю в Личной Комнате рядом с порталом в домен Фемиды. Твой ответ, Лазарь?
— Я поговорю с ней, — под маской тихо скрипнули зубы.
— Закончила, — холодно заявила Октавия, отстраняясь от млеющего под её руками Налима. — Ухо это ему не вернёт, но воспаление я сняла и всё зарастила. Этот камень маны почти полный, возьми.
— Оставь себе, кудесница, — улыбнулся я. Такая строгая, холодная и собранная. Она, видимо, сама не замечала, как преображается, стоит взяться за лечение.
— Мне ничего от тебя не нужно. Если бы не Лазарь, никогда не согласилась бы помочь такому, как ты. Патрик не заслуживал такой смерти…
— Отпусти это, девочка. Не стоит скорбеть ни о живых, ни о мёртвых. Магия исцеления — ценный актив, а мягкосердечие — прекрасная почва для манипуляций.
— Зачем ты говоришь мне всё это? Разве тебе не всё равно, что будет со мной, с другими, с человечеством?
— Всякий человек вращается в орбите породившего его общества. Мы связаны, хотим того или нет. Мне не всё равно… И всё равно в то же время. Зависит от цены. Слова же не стоят ничего и вместе с тем могут оказаться бесценны, поэтому я их говорю. Делаю этот мир лучше… По-своему. Как умею и нахожу правильным.
— Верни, пожалуйста… голову, — смутилась она.
— Голова здесь, — передал я потрёпанный пространственный артефакт. — Ступай, а то большие дяди там уже извелись. Возвращать не нужно. Считай это моим вкладом в благотворительный фонд фракции Света.
— Фонд? Я не… Мне кажется, у нас нет никакого фонда.
— Значит, будет. Поверь мне, когда борешься за всё хорошее, против всего плохого, без фонда не обойтись. Положение обязывает. — Проводив глазами озадаченную целительницу, я повернулся к сидящим тесным кружком соратникам. Навух завозился, порываясь что-то сказать, даже открыл было рот. Но стоило встретиться со мной взглядом, вновь передумал. Нет, иногда эти его ужимки переходили все мыслимые границы, о чём я не преминул заметить:
— Скромность хороша в меру, молодой человек.
— Просто… хотел спросить, — разродился тот наконец, — за что ты убил того игрока? Патрика.
— Старый знакомый, — отвечал я, проминая пальцами гудящие плечи. — Их было трое, и они быстро поняли, что игроков убивать куда выгоднее, нежели скрытней. То, что на каждого хищника найдётся другой хищник, они понять не успели. Патрик был последним, но я всё равно опоздал. Таких, как он, нужно давить ещё в колыбели, а иначе из них вырастают первостатейные диктаторы и мерзавцы. Забавно: нет человека, а проблема живёт. Как думаешь, что это значит?
— Парадокс?
— Это значит, что проблема не в человеке…
— Совсем плохо дело, Старшой? Будем прорываться? — неразборчиво промямлил Налим, обсасывая пищевой брикет. Он, как обычно, ел за троих, однако теперь только за свой счёт.
— Для начала выслушаем господина Советника, — безошибочно определил я. И обернулся, встречая гостей: — Адам, моргни, если тебя держат в заложниках.
— Никто меня не держит, — скривился тот после секундного ступора. Затем, явно нарочно моргнув, продолжил: — Сам вызвался. Я уполномочен Советом донести до тебя его волю.
— Чью волю?
— Волю Совета, Линч. Прекрати делать из меня дурака!
— Мне и не нужно. А ты, Лука, надо думать, взялся его проводить? Или воля Совета оказалась настолько тяжёлой?
— Просто слежу за тем, чтобы всё прошло гладко, — здоровяк равнодушно пожал плечами. — Ты ведь не будешь совершать глупостей? Ты неплохой парень, мне было бы жаль тебя убивать.
— И это чувство взаимно, мой друг. К тому же я чертовски не люблю умирать.
— Тем более, что ещё одно убийство тебе не простят.
— Судебный поединок, — поправил я.
— Зависит от точки зрения, — мягко заметил Лука, во всю щеголявший кровавой меткой убийцы. — Будь хорошим мальчиком, послушай, что тебе скажет уважаемый Советник, и поступи правильно.
— Ты заигрался, Линч, — вышел на сцену уважаемый Советник. — Замахнулся на слишком большой кусок и едва не подавился.
— Мясо и вправду несколько передержали. Я предпочитаю с кровью.
— Мне не до шуток. Боги, знаешь ли, тоже травоядностью не грешат. В общем так, Линч. Я действительно всё понимаю, но своими поступками ты дискредитируешь не только себя. С этого дня ты исключён из Внутреннего Круга Совета. Что касается неизбежных последствий твоей выходки — это всё.
— Позволь, я не буду изображать удивление. Ваши игры в большую политику с самого начала были нужны мне не больше, чем я нужен вам. Что дальше?
— Дальше тебе лучше будет уйти, — Адам напряжённо кивнул, зачастив короткими рублеными фразами, будто боясь не успеть: — На время. Пока бурление не стихнет. Это не изгнание, Линч. За тобой сохраняется право совещательного голоса, а также место в групповом чате. К слову, нам нужна группа дальней разведки. Было бы замечательно, если б кто-то проверил подступы к землям кобольдов. Кто-то, кто знает маршрут.
— А я как раз собирался в ту сторону. Какое чудесное совпадение.
— Ещё бы ты не собирался… — пробормотал Адам, устало массируя пальцами переносицу. — Вот только не всё так просто. То, что я упомянул — это самый благоприятный вариант развития событий. Компромисс, подразумевающий исчезновение самой причины то и дело возникающих… недоразумений.
— Вот мы, кажется, и подошли к сути. Чего ты хочешь? Или правильнее сказать, чего хочет Совет?
— Бери выше, — Адам шумно сглотнул и, собравшись, будто перед прыжком в воду, выпалил на одном дыхании: — Мне жаль, но ты должен принять покровительство одного из богов.
— А иначе что? — холодно вопросил я. Британец покачал головой, бросив взгляд на Луку со скучающим лицом застывшего рядом. Вокруг как-то незаметно прибавилось высокоуровневых игроков с оружейными картами в руках и решимостью на лицах. Да и не только на лицах. Эхо разума не оставляло места двусмысленности. У них были копья и арбалеты, а у меня, кажется, не было выбора. — Значит, ультиматум… Сколько у меня времени?
— Времени у тебя нет, — отрезал мой визави. — Три Божественных Маяка предоставят достаточный уровень связи. Решение придётся принимать прямо сейчас.
В пальцах Адама что-то блеснуло, и тяжелая золотая монета с переливчатым звоном полетела в траву. На том месте тут же воспряло призрачное знамя Мамона — золотой телец на фоне полуденного солнца с пятью лучами и всевидящим оком по центру. Этот ветхозаветный демон любил презренный металл, но клетка из золота не перестанет быть клеткой. Сейчас бы выхватить Убийцу Королей, с каким-то внутренним ожесточением подумал я. Сначала прикончить Луку — при всей своей резвости он вряд ли успеет вовремя среагировать, даже к предвидению можно подобрать ключик. Затем проткнуть мечом Адама, сменить личину и, затерявшись в толпе, спокойно покинуть Лагерь…