— Не надо так о ней… она-то тут причём?
— При том! Ненавижу тебя.
Звонок среди ночи разбудил Вадима, перегнувшись через жену, беря трубку, он не ожидает услышать Светку, которая игнорировала его звонки и письма, отвечая изредка «урод» и «видел бы ты… скотина, чтоб ты провалился».
— Вааадь, у Алёшки родители погибли…
— Как? — кажется подпрыгнув.
— Ехали на машине… Должны были за Алёшкой заехать, а потом сюда приехать, говорили, Алёшка болеет, ей витамины нужны… и вот…
Вадим сажал на самолёт тётю Таню, борясь с желанием запрыгнуть туда же. Алёшке, его Алёшке, Лине, его Лине прямо сейчас нужна помощь… Его пугливая девочка сейчас наверняка испугана. От мысли, что она сейчас одна, Вадиму становилось плохо, тётя Таня перехватив его взгляд:
— Что уж, езжай домой, справимся мы… И она научится, чай не крошка уже.
Он пытался узнать, как дела у Лины, у его Лины, но никто не говорил. Светка отвечала коротким: «Урод, и есть урод», ба: «Ой, да оставь ты девчонку в покое», а тётя Таня — молча отводила глаза и поджимала губы, пока однажды он всё же не узнал.
Заехав к бабушке починить водяной насос для огорода, тихо зайдя в дом, он услышал голос тёти Тани и «Алёшка», что заставило его остановиться, замереть и не дышать, чтобы узнать, узнать хоть что-то…
— Господи, Галочка, да что же это… что же это, я тебя спрашиваю?
— Может, оно и к лучшему, может, отойдёт, сама ж говоришь, что неживая она.
— Ой неживая, мумия, как есть. Три дня напротив сидела, бееееелая, как лунь, ни кровиночки в лице, ни морщиночки, только глазами, как филин, луп-луп. Так, говорит, бабушка, лучше, перспективней. Да какая там перспектива-то у басурман, продадут ещё в рабство девку, ой… одна она у меня осталась, сиротинушка, и сама голову в петлю суёт…
— Да не глупая, чай, поди, в таком-то институте учится, мои вон посмотри…
— Не глупая… да где у неё ум? Жила, почитай, всю жизнь мамкиным-папкиным, сказано налево, идёт налево. Направо если, идёт направо. Уж сколько я им говорила, зачем ей этот институт? Вот зачем, Галь, у них что ли мало, или хоть у нас… и такой, и такой… и на менеджеров учат, и на бухгалтеров. Заладили: «престижно мама, престижно», а теперь лежат в сырой земле, а она и знать не знает, куда голову-то притулить. Силёнок в ней, что в кутёнке новорождённом, одно тычется, сиську ищет… а нету сиськи-то. Ой, Галя, что на похоронах-то было, что было… я ж думала — умом тронулась Лёшка. Кричит и кричит, по полу катается, волосы на себе рвёт, все «мамочка, мамочка», и ведь не удержать её… Я сразу вспомнила, помнишь, у нас психическая была, тоже в припадке было не удержать, а потом встала, замерла и говорит: «Где мой Вадька», и упала… одни глаза на лице… господи, как вспомню. Доктор, молоденький такой, говорит: «Слабая нервная система у девушки», а где ж её сильную-то взять… жизни-то не знает, горя не ведала. Потом уж Лёшка сказала, что у неё и до этого такой припадок был… когда Вадим-то её… задурил голову, да бросил… Врачи говорили, она всё звала его…
— Не говори, сами до сих в себя прийти не можем, да и он… да что говорить…
— Да что ему будет, бугаю здоровому! Алёшка вон, говорят, ещё один такой… может и помереть, сосуды что ли… ну какая ей заграница, какие басурмане, и без того неживая… глазами хлоп-хлоп, ой горюшко-то, горе.
Вернувшись домой, Вадим гладил по голове новорождённую дочку, понимая, что совершил ошибку, ошибку, за которую платить ему и платить, и он готов выплатить по счёту, до последней копейки, но есть ещё Лада, есть его Лина, его Алёшка, его золотая рыбка, которая так и не исполнила его последнее желание из трёх. И есть его жена, которая с обидой смотрела на него:
— Где ты был?
— Где всегда, на работе, потом к ба заезжал.
— У тебя всегда работа, всегда бабушка, друзья… что угодно, но не я.
— Сейчас-то я тут… — нет сил на конфликты, которые сыпались каждый день, как из рога изобилия.
— Сейчас тут, а через час? А завтра?.. У тебя баба, что ли?
— Нет у меня никого, ты это знаешь.
— Да ладно, а где ты пропадаешь тогда?
— На работе, на работе я… какие бабы, что ты несёшь?.. Слушай, а что тебе не хватает — то? Тяжело тебе с ребёнком — пожалуйста, помощница по хозяйству, хочешь с подружками в кафе — пожалуйста, я посижу с Ладой, шмоток хочется — пожалуйста, у тебя шкафы ломятся от дерьма, которое ты каждый день покупаешь. Косметологи, хуетологи, астрологи, чё те не хватает, машина у тебя дороже моей, дом я строю… не дом, усадьба Деда Мороза просто, чтобы вы с Ладкой там отдыхали.