- Взаимно, - усмехаюсь я и тоже подымаюсь с пола.
- Я, пожалуй, пойду своих друзей от пола отдирать, а то звонок скоро.
- Тебе помочь? - для приличия интересуюсь я.
- Не, думаю, это лишнее, хватит им с тебя - отмахивается главарь, - они и так твоё лицо ещё неделю в кошмарах видеть будут.
На этом мы разошлись: я в класс, а он на помощь своей банде.
Глава 6
Ну, что я могу ещё рассказать интересного о моём новом месте обучения? Выяснилось, что я попала, а точнее за все мои прошлые заслуги в других учебных учреждениях меня определили в класс ООТР – «особо опасные твари района», ой, то есть «особо опасные, требующие работы». Это значит, что с нами два раза в неделю должны проводить профилактические беседы, а так же каждый из нас раз в неделю после занятий будет проходить проверку общего психологического состояния у здешнего психолога.
И оказывается, что у этого пансиона есть одна особенность, о которой я ранее не знала: можно переходить из одного класса в более лучший за стабильно хорошее поведение. То есть, если себя хорошо вести, выполнять домашнюю работу, слушаться учителей, не драться с одноклассниками и вообще изображать из себя белый и пушистый одуванчик, благоухающий невинностью, радугой и разноцветными мармеладными мишками, то можно добраться и до класса ННО – непредставляющие никакой опасности. Это, так сказать, привилегированный класс буржуев, которые пользуются многими правами и льготами, недоступными нам, простым смертным, пока находящимся на самой низшей ступени этой странной иерархии. Как мне объяснили, можно как подниматься вверх по этой лестнице, так и кубарем катиться вниз, если нарушить какое-либо правило своего класса. Да, в каждом классе, оказывается, есть свои определённые правила, придерживаться которых нужно обязательно, иначе может последовать наказание, лишение некоторых льгот, понижение, а далее идёт уже отчисление. Но, как мне также объяснили, нужно прямо ну о-о-о-очень сильно накосячить, чтобы тебя отчислили. Как я помню, за всю историю пансиона отчислили только одного ученика, а кого именно и за что, никто не знает.
Что я могу сказать на счёт самих занятий, то все уроки сегодня, в принципе, проходили одинаково, ни на каком меня не спрашивали, но при этом учителя иногда с каким-то удивлением и даже, наверное, испугом смотрели в мою сторону. Что-то мне подсказывает, что Георгий Николаевич успел рассказать обо мне всему пед. составу. Такое излишнее внимание к моей персоне, бессомненно, подпитывало моё маленькое самолюбие, из-за чего Крон чуть ли не каждую минуту просил меня спуститься с небес на землю, тем самым возвращая моё сознание из заоблачных далей в жестокий и безжалостный реальный мир. Ну, вот, ни на секунду не даёт мне расслабиться, дармоед...
И вот, раздаётся, наконец, звонок, задорно извещающий о долгожданном конце последнего урока. Я быстро собираю все свои вещи и, перекинув сумку через плечё, чуть ли не в припрыжку бегу к выходу. По лестницам учащиеся спускаются одной сплошной, почти бесконечной толпой. Это напомнило мне поток людей в метро в час пик, когда все несутся, бегут, спотыкаются и где любое твоё снижение скорости может стоить тебе жизни. Здесь, походу, действовали те же беспощадные законы подземелья, поэтому я, не желая встретить свою смерть на лестничной площадке, быстренько сливаюсь с толпой и благополучно добегаю до выхода, почти не получив серьёзных увечий, чем сильно расстраиваю Крона.
Перешагнув через калитку пансиона, я резко останавливаюсь. На меня кто-то смотрит. Пристально. Откуда-то сверху. Сначала мне стало немного не по себе, но после у меня получается распознать смотрящего, даже не ища его взглядом.
- Может, уже спустишься вниз, пока тебя не заметили? - улыбаюсь я, устремляя глаза вверх.
На одном из ближних ко мне фонарных столбов стоял он, убрав руки за спину и изобразив на своём красивом, но потрёпанном боями, лице нежную по-братски любящую улыбку. Это был Лека.
Да, в свои пятнадцать лет он из-за постоянной и тяжёлой работы стал выглядеть на двадцать с небольшим. А эта работа поступает к нему из-за его невероятных сил, полученных от демона, что привело не только к окончанию им школы с отличием в двенадцать лет, но и к заслуженному первому месту в организации наёмников. Он буквально может управлять действиями и сознанием людей, из-за чего и стал очень востребован в высших кругах мафии. Да и оплата его услуг стоит немалых денег.
Лека повидал за десять лет многое, чего не пожелаешь, как он всегда говорит, даже врагу, из-за чего в столь юном возрасте его каштановые волосы смешанны с седыми локонами, всегда напоминающими, что ему пришлось пережить. О своих похождениях он никогда не рассказывал, а на мои вопросы о своих миссиях лишь улыбался, трепал меня по голове и говорил: "Этой маленькой головке не стоит забиваться такими вещами". После он надолго запирался в своей комнате, из которой чаще всего раздавались горькие всхлипы, а в редкие минуты, когда ему удавалось заснуть, он, крича в бреду что-то непонятное, просыпался от очередного кошмара. Поэтому Лека почти не спит, а если и спит, то только с помощью большого количества снотворного. Именно из-за этого его глаза почти всегда обрамляются тёмными, уже ближе к чёрному оттенку, мешками.