- Помолчи, дай хоть минутку помечтать.
Я постою мгновение перед мёртвым телом и, вздохнув, побегу обратно домой сушиться и поспать ещё хоть часик перед подъёмом. Передвигаясь в такой темноте, ели нахожу нужный дом и одним кувырком влетаю в открытое окошко чердака. Моя скромная комната приветствует хозяйку своей тишиной. Закрываю за собой окно, ну и холодрыга же здесь теперь. Подхожу к стенке и включаю свет, да, вот он, мой райский уголок. Розовые обои, что выбирал мой "горячо любимый" старик, хотя я ему говорила, что, если я девочка, то это не означает, что у меня неудержимая тяга ко всему розовому. А так меня вроде всё устраивает, а что не устраивало, с тем я смирилась ещё лет пять назад. Платяной шкаф, которому, наверное, уже как минимум лет сорок, небольшая металлическая кровать, как у зеков в камере, с весящими рядом на стене часами и расписанием дежурств нашей команды, письменный стол, новенький, младше меня аж на два года, и стул, переживший на своём веку ещё прошлого хозяина, а сейчас отбывающий срок уже под моей тощей задницей. Подхожу к висящему на стене ростовому зеркалу. Мда уж, я и без адского пламени похожа на чудище какое-то: длинные волосы цвета каменного угля прямыми мокрыми сосульками свисали до середины спины, под синими глазами мешки от недосыпа, вот ещё чуточку подрастут, и я уже без пакетов в магазин ходить буду. Бледная кожа и синющие губы от холода, не мудрено, по новостям передавали, что этой ночью температура упадёт до минус одного. И наконец, моя тощая фигура, обтянутая промокшей насквозь пижамой, да, это, наверное, самое страшное из всего выше перечисленного: выпирающие рёбра, палочки-ножки...
"Да, и полное отсутствие груди," - добавляет Крон.
- И что?! Мне же пока всего четырнадцать!
"То есть ты признаёшь, что совершенно плоская?" - подлавливает меня он.
- Зараза ты, Крон, - говорю я, обматывая волосы полотенцем и снимая с себя всё мокрое.
Ах, да, вы, наверное, задаётесь вопросом, что это за надоедливый тип, что нервирует такую прекрасную девушку. Так вот, его зовут Крон, и он демон-контрактник, а почему он до сих пор не забрал мою бессмертную человеческую душу, я вам сейчас расскажу.
Глава 2
Всё началось десять лет назад в этом самом городе. Мне было четыре года и я являлась воспитанницей местного детского приюта на улице Нольского. Та роковая ночь дождливого сентября выдалась очень холодной и пасмурной, а я, маленькая девочка, да-да, когда-то я была маленькой, не могла уснуть из-за пугающих раскатов грома за окном. Так я лежа в своей кроватке, пока не услышала шаги и перешептывания, доносящиеся из коридора, медленно встав с постели, я на цыпочках, чтобы не разбудить остальных спящих детей, направилась к выходу. И сталкиваюсь нос к носу со знаменитой своими выходками на весь приют троицу: Марину, пятилетнюю платиновую блондинку с большими карими глазами и очень милым кукольным личиком, из-за чего я ненавидела её в двойне, хотя сейчас недолюбливаю не меньше; шатена Леку, пятилетнего всезнайку, любящего всегда задавать малышам заумные вопросы и безмерно радоваться, когда те не могут на них ответить, но со мной он старался не связываться, потому что я, не побоюсь этого слова, была умнее его и умела задавать ему такие вопросы, на которые он сам не знал ответа; и, наконец, он, самый красивый шестилетка в приюте и моя первая любовь - Нонсен. Мне нравилось в нём всё: рыжие растрепанные волосы, изумрудные глаза, даже веснушки на носу, он часто играл со мной, но как свою вторую половинку не рассматривал, а вечно крутился вокруг этой стервы Марины, за что она не один раз получала от меня подарки в постель в виде лягушек, тараканов и других миленьких существ, которых эта куколка терпеть не могла.
- Кеша, - громким шепотом обратилась ко мне Марина, - ты почему до сих пор не спишь?
- А почему вы не спите? - попутно задала вопрос я.
- А это малышей не касается, - буркнул Лека и попытался затолкнуть меня обратно в комнату, но я увернулась и, подбежав к Нонсену, взяла его за руку.
- Да что вы все такие злые-то? - дал мальчику лёгкий подзатыльник мой любимый, - пусть с нами пойдёт.
Марина на его слова фыркнула, надулась, но всё же согласилась. Мы на цыпочках дошли по пустынным коридорам до чердака, забираться в который детям было строго запрещено. Около старой деревянной лестницы, ведущей к нему, я остановилась и, слегка дрожа, спросила:
- А что вы будите делать на чердаке?
- Придём, увидишь, - нежно улыбнулся Нонсен и, взяв меня за руку, помог забраться вверх по лестнице.