— «Бом»…
И ему ответили: «Брам», хотя и не очень дружно. Похоже, что у всех скребло в горле.
Отправились на берег. Через репейник и бурьян выбрались к бывшей луже, которая теперь стала лужайкой с пышной травой. Доцветали одуванчики. Кое-где еще горели желтые звездочки, но большей частью они уже превратились в пушистые шарики семян.
Теперь надо было спускаться к воде. Но Костик попросил:
— Подождите… — и пошел к заводской стене.
У самой стены, в тени, трава была высокой и влажной. Костик на ходу поджимал ноги, но храбро двигался вперед. Друзья постояли и пошли следом.
— Ты чего хочешь-то? — спросил в спину Костику Бомбовоз.
— Написать название…
— Какое? — спросил Чук.
— Лухмановский переулок… Пусть это место называется так всегда.
— Лучше Капитанский… — посоветовал Вадик Саранцев.
— Нет, надо полностью, — возразил Чук. — Переулок Капитана Лухманова.
— Ладно, — согласился Костик. Он выбрал на стене место, где были самые ровные кирпичи. На уровне глаз. Достал из кармана потрепанных штанов с лямками палочку мела. Вывел на стене печатную букву «П» высотой сантиметров десять, заглавную. Потом букву «Е» — чуть поменьше. Получилось немного криво.
— Пусть Витя пишет, — посоветовал Бамбук. — Он хорошо умеет писать и рисовать.
Костик не обиделся, отдал мел Бомбовозу.
— Можно написать не «Переулок», а сокращенно, «Пер» с точкой, — подсказал Вадик.
Но Бомбовоз покачал головой и начал писать полное слово: «Переу…»
Работа оказалась непростая, медленная. От мела сыпалась тяжелая белая пыль. На второй букве «А» (в слове «капитан») Бомбовоз устало выговорил:
— Мела может не хватить…
— У меня есть еще, — сказал Костик.
Друзья посмотрели на него одобрительно. Каждый держал у груди свой кораблик (только Бомбовоз отдал свою «Аврору» Бамбуку). А Чук прижимал к рубашке кроме «Дункана» еще и книгу «Морскiе разсказы». Это был талисман тэковцев — книга, которую не только сочинил, но и когда-то держал в собственных руках капитан Лухманов. На которой были его живые, рукописные строчки. Чудилось, что от книги исходит особое морское волшебство и дружеская сила.
Наконец надпись была закончена. Протянулась она метра на два. Бомбовоз и правда писал красиво. Он уложил аккуратные буквы как раз в высоту больших кирпичей. Только заглавные оказались перечеркнуты щелями, но это их не испортило, а, наоборот, придало старинный вид. Будто они были здесь всегда.
— Бомбовоз, ты мастер! — похвалил художника Чук.
Тот довольно посопел.
Потом, конечно, буквы поблекли, сделались плохо различимыми. Но это не имело значения. Все, кто хоть раз побывал здесь в те времена, запоминали, что это — переулок Капитана Лухманова. Правда, заглядывали сюда немногие: место глухое. Да и кто такой капитан Лухманов, известно было не всем. Но то, что здесь пахнет морской солью, ощущали все.
Постояли перед надписью с минуту.
— «Бом»… — напомнил Чук. Словно сказал пароль капитану.
— «Брам»… — отозвались остальные.
И все стали спускаться по заросшему откосу к воде. Пересекли протянувшиеся вдоль берега рельсовые пути, пошли дальше. Под полусгнившими лодочными мостками хлюпала волна от проходивших буксиров.
На мостках никого не было. Крикливые тетки с бельем для полоскания не решались ходить сюда: очень уж хлипкие доски.
Пристанская жизнь кипела в полукилометре отсюда, выше по течению. Там швартовались пассажирские пароходы и катера, суетился народ на лодочной переправе, слышались в репродукторах голоса диспетчеров. А здесь только покрикивали на путях маневровые паровозы.
Встали на краю мостков. Каждый понимал, что наступил особый момент. Строгий такой.
И Чук опять сказал:
— «Бом»…
И все ответили:
— «Брам»…
Тогда Чук проговорил:
— Мы сейчас отправим наши кораблики в далекое плавание. Может быть, они по рекам доберутся до океана… Мы потом сделаем другие, но у этих — последний парад. На память о нашем капитане Дмитрии Афанасьевиче Лухманове… Давайте, ребята…
Он взял книгу под мышку, встал коленками на влажные доски. Остальные опустились рядом с ним. Ухватили суденышки за кончики мачт, поставили их на воду.
— Старт!.. — скомандовал Чук.
И все разжали пальцы.
Погода решила помочь тэковцам. Вниз по течению тянул ровный ветерок, попутный для корабликов. Они побежали ровной шеренгой, не цепляя и не обгоняя друг друга. Друзья встали. Последний раз помахали своим кораблям: «Авроре», «Дункану», «Ласточке», «Аккорду», «Победе».