– Добраться? – Хома с сомнением сплюнул. – Без огня, без припасов, без плана? Разве что, к ыхыргам в гости в преисподнюю доберемся! Хотя, Махин склад должен где-нибудь поблизости быть. Его поискать можно… свет бы нам, лопни все это небо!
– Вы возок Махи разбирали, были там факела или что-нибудь наподобие?
– Кажись нет… – Хома нерешительно посмотрел на девчонку. А ты, мелкая, не видала чего такого?
Тиша пожала плечиками.
– Не помню… не было, вроде…
– Ну, раз не видели, значица и не было их! – заключил я. – Не стал бы он их прятать в тюках да ящиках. А значит они здесь! Давайте поищем, должны быть где-то недалеко от входа.
* * *
Светильник мы нашли почти сразу. Каменная плошка, наполненная какой-то маслянистой жидкостью с плавающим в ней фитильком, стояла в нише, выдолбленной прямо в стене, там, куда еще достигал свет из дверного проема. Вокруг ниши были вырезаны строчки каких-то непонятных каракулей.
– Тьфу, ты!.. нелюди закорючек своих накарябали… – Хома опасливо дотронулся до лба, и сплюнул себе за спину, что у местных означало, что-то вроде "чур меня", – но плошку взял.
– А чем разжечь-то ее? – спросила Тиша.
– Как так? – удивился я, – ты ж можешь.
– Не-е, – замотала она головой, – я теперь до завтра искорки из себя не выжму…
– Смотри сюда, малахольная! – в голосе Хомы сквозило нескрываемое самодовольство. Порывшись в своем мешке, он извлек оттуда нечто, представляющее собой примитивную конструкцию из нескольких палочек с колесиком между ними. Поднес ее к фитилю и повернул колесико. Раздался звонкий щелчок, но ничего не произошло. Хома еще раз повернул, снова щелкнуло, еще раз и опять ничего.
– Ниче не понимаю, – бормотал он, – я ж эту огницу в лавке при подворье магиков брал… там же без обмана… обещали, что на десятицу десятиц хватит заряда.
– Сдулась твоя амулетка, дядя, – голос Тишы был полон печального ехидства. Хома так расстроился, что даже не ответил.
– А что должно было случиться? – поинтересовался я.
– Как что? – дружинник досадливо сплюнул. – Искра должна была слететь отсюда, – он показал пальцем на конец самой длинной палочки. – Кручу колесо, искра слетает, фитиль загорается… – он опять крутнул колесико.
– Что-то не загорается…
– Во именно, лопни все это небо! Нет искры, хоть тресни! Что ж такое-то? Все же работало! – он вдруг замолчал и прислушался. – Лопни… Никак, гости к нам?
В этот момент и я уловил какие-то посторонние звуки, которых раньше не было. Словно, где-то вдали, курлыкала стая голубей.
– Сархусы! – страшным шепотом сказала Тиша. – Затворяйте дверь скорее! Бежим!
Мы торопливо притянули к косяку тяжелую дверь и заложили засов. Переглянулись – в наступившей темноте, лица были едва различимы.
Ну что? – подумалось мне, – в который уже раз за сегодня придется полагаться на русский "авось"? Хотя какой он тут русский?
Сняв с плеча ножны с мечом, я решительно шагнул в темноту. Услышал, как мои спутники, потоптавшись несколько секунд у двери двинулись следом.
– Дверь сломают, – уныло бормотал Хома, – догонят! Точно ведь догонят…
– Да не каркай, ты! – злилась Тиша на его нытьё. – Может еще не найдут дверь!
– Как же не найдут, – продолжал нудеть дружинник, – держи карман!..
Я и сам понимал, что шансов на спасение не то, чтобы мало, их совсем нет. Когда-то ведь дурацкое везение, сопутствующее нам весь день, должно закончиться. Но, может еще не сейчас? В любом случае, хоронить себя заранее, смысла нет. Так что, вперед и с песней!
– И вновь продолжается бой! И сердцу тревожно в груди! А, Тиша, тебе тревожно в грудях?
– Какие там груди? – не преминул вставить Хома, – так две фигушки…
– Молчи, членоносый! – огрызнулась девчонка, – у меня-то ещё все вырастет, а твой кукиш между ног, как был с мизинец, таким и останется!
Так духоподъемно общаясь, мы осторожно пробирались в темноте. Первым я, на манер слепого, тычущий перед собой ножнами в вытянутой руке. Следом, цепляющаяся за мою рубашку и поминутно наступающая на пятки, Тиша. И замыкал шествие, шумно сопящий и клянущий весь белый свет, а заодно и тьму, дружинник.
Он, часто и с сожалением, оборачивался назад, силясь различить в кромешной темноте, давно уже незаметное пятнышко дверного проема. И хотя там за дверью была верная смерть, тьма впереди страшила не меньше.
***
Хома не мог знать, что сразу после их ухода, ожил амулет на двери. Переплетенные проволочки зашевелились, словно клубок змей. Вокруг сухо затрещал воздух. На несколько мгновений возник призрачный, ничего не освещающий свет, и все стихло.