— Он всегда в состоянии на любые подвиги, — запротестовал я. — В любое время, когда он находится рядом с тобой.
— Ага, успела заметить.
Я рассматривал возможность признаться ей о боях в клетке, но решил все же не делать этого. Она вероятно уже и позабыла о том случае, когда я пришел поздно домой, а я не хотел создавать из сложившейся сложной ситуации еще более невыносимую, добавив ко всем моим проступкам дополнительные прегрешения. Я подумал, что лучшим выходом из ситуации было бы просто отвечать согласием на ее слова.
— Все, что когда-либо я хотел — ты, — заявил я. — Даже когда другая девушка трогала меня, я думал только о тебе и о том, как вернусь к тебе домой.
Рейн напряглась.
— Какая еще девушка? — ошеломленно спросила Рейн. Голос был жестким и невыразительным. Ее рука легла на мою щеку, и она повернула голову к своему лицу. Глаза Рейн потемнели, и вот тогда-то я понял, что за глупость только что сморозил.
Вот, бл*дь.
Дело дрянь.
— Какая девушка? — потребовала она.
— Из другого бара, — прошептал я.
— Какого другого бара, Бастиан?
— Э… — я запнулся. — Ну там, в Хайалии (прим. пер. — город, штат Флорида, США)
Рейн продолжала смотреть на меня.
— Я не трогал ее, — сказал я. — Она трогала и приставала ко мне, но я ушел.
— Не понимаю, что ты имеешь в виду, когда говоришь, что она трогала тебя?
Новый ураган паники зарождался во мне, когда я старался подумать, как же мне рассказать ей все и не вызвать ее гнева. Думая о предстоящей возможной ссоре, я осознал одну важную вещь, что она до сих пор не знает ничего о моем разговоре с Лэндоном и о том, что я намеревался делать. Я находился все еще под действием алкоголя, но осознавал, что если открою рот, все это дерьмо польется из меня.
— Бастиан, объясни мне внятно, о чем ты говоришь!
— Просто не могу, — проговорил я. — Только не сейчас… пожалуйста? Я скажу тебе, обязательно, но можно не прямо сейчас.
— Я вообще не понимаю, о чем ты говоришь! — она начала отталкивать меня, но я намертво вцепился в нее.
— Есть кое-что, что мне предстоит сделать ради тебя… ради него, — я невнятно лепетал, даже толком не понимая, какого хрена говорил. — Мне придется сделать это, Рейн. Я не хочу, но должен.
— Ничего не понимаю! — настаивала Рейн.
Я прекрасно понимал, что не мог объяснить более понятно; просто не было больше ничего, что бы я мог сказать ей. Слишком боялся признаться ей в том, что мне вновь предстоит участие в боях, и в данный момент каждое слово, что вырывалось из моего рта, было просто чертовым кошмаром. Все, что я мог сказать и сказал бы, с легкостью могло быть использовано против меня.
Я вернулся к единственной фразе, которая не могла вызвать еще бо́льшие проблемы, чем есть.
— Извини меня, мне так жаль… — продолжал я бормотать ей в шею снова и снова.
— Почему, Бастиан? — спросила она. — Почему ты сделал это именно сейчас? Если ты посещал то место практически каждый день, почему ты выпил именно сегодня?
Я стиснул крепко свои глаза, обнял ееясо всей силой и сделал глубокий вдох.
— У меня есть сын, — прошептал я.
Признание было сделано. По крайней мере, на данный момент мы остановимся на этом.
Глава 6
В какой-то момент посреди ночи я проснулся и поплелся в ванную. Я был все еще немного пьян, и мне показалось, что меня может стошнить еще раз. Поэтому присел на корточки и наклонился над унитазом, пристально смотря на воду в нем.
Я первоклассно про*бал все. У меня не было ни одной идеи, что Рейн собиралась делать утром, но я прекрасно осознавал, что мне будет не до смеха. Она сказала, что не уйдет, но кто знал, может это значило, что она не уйдет сегодня? Или же Рейн подразумевала, что не уйдет вообще? Был ли у меня шанс на ее прощение, когда до этого она предупреждала меня, что не будет терпеть, если я опять начну пить.
Я должен был убедить ее, что произошедшее больше не повторится.
Ведь не повторится же, не так ли?
Как бы это не было отстойно, я хотел выпить еще. Это был единственный механизм преодоления трудностей, который мне известен. Когда дерьма было слишком много, и я не мог со всем справиться, выпивка являлась идеальным вариантом решения проблем. А понимание, что мой сын находился где-то в полном одиночестве, определенно относилось к категории дерьма, с которым я не мог справиться.
Мы с Рейн знали, что у меня был ребенок, который находился где-то далеко, но услышав своими ушами, что это был мой сын, который потерял родных, как и я, сделало всю ситуацию намного сложнее. Когда я сказал Рейн о нем прошлым вечером, она согласилась подождать до утра, прежде чем снова вернуться к этому разговору. Она понимала, что я был не в форме для нормальной беседы и вскоре после этого отключился.