Я еле-еле поднял свою задницу с пола ванной и потащился прямиком на балкон. Снаружи все еще было темно и прохладно, и единственный звук в ночной прохладе был звуком разбивающихся волн прибоя. Я подкурил сигарету и выкурил до половины, прежде чем отправить окурок в металлическую пепельницу. Также собрал остальные, которые разбросал ранее, и попытался вытереть пепел с пола тыльной стороной ладони.
Если я собирался вернуться к серьезным тренировкам вновь, то мне определенно нужно было завязывать с курением. По крайней мере, это Рейн уж точно одобрила бы. Это было единственной вещью, в которой Рейн и Лэндон бы искренне сошлись.
Вероятно, только в этом.
Я также до сих пор не знал, кто пробрался в нашу квартиру, и, судя по всему, мне придется сказать ей и об этом тоже. Теперь, когда я все обсудил с Лэндоном, количество вероятных подозреваемых увеличились до пяти — пять представителей преступных кланов, против которых я буду бороться в бою на выживание. Любой из этих пяти мог прийти, чтобы разузнать что-то обо мне. Их боссы, вероятнее всего, не разрешали им убить меня до начала турнира, потому как существовали правила, которые не дали бы этому произойти, но у них не возникло бы проблемы с устранением Рейн в надежде на то, что это смешает карты и помешает моему участию.
И это вероятно сработало бы.
Существовала и дополнительная проблема, которая заключалась в том, что мне предстояло делать после завершения турнира. Что помешало бы Франку или Лэндону вновь принудить меня к участию? Они всегда могли возобновить угрозы в сторону Рейн или моего сына, тем самым держать меня на мушке, и тут было мало вариантов, которые я мог бы использовать, чтобы остановить их. Мне даже не удалось засадить Фрэнкса за решетку за убийство шестнадцати человек, включая отца Рейн. Не было и речи о том, что я мог пойти к копам с информацией о предстоящих боях насмерть без того, чтобы не угодить за решетку самому до конца своей жизни, поэтому это был абсолютно точно не выход. Я научился на горьком опыте, что тот, кто доносит на преступную организацию, совершает глупый поступок.
Я бы не смог справиться с этим дерьмом. Только если все бы сложись так, как выгодно мне, и я бы вышел из предстоящего боя победителем, по-другому с этим не разобраться. Но, даже несмотря на это, Фрэнкс и его преступная организация могли заставить меня участвовать в этом еще раз. Мне придется сделать это. Придется бороться за мою семью.
Мою семью.
Но я понимал, что Рейн не стала бы мириться с этим. Полагаю, что она простила мой последний поступок, но это совершенно не значило, что она собиралась помогать мне воспитывать ребенка, который не был ее, а я не мог бы подарить ей нашего ребенка. Возможно, она даже не хотела детей.
Нет, это неправда. Я видел это в ее взгляде до того, как она узнала о моей вазектомии. Это был отличный способ занятия сексом без презерватива, но сейчас, когда мы были вместе, я бы предпочел, чтобы у меня не было этой штуки.
Полагаю, что Рейн не изменила своего мнения и устроит мне разнос, как только проснется.
Мне нужно было сосредоточиться на одной проблеме за раз. Я должен был убедиться, что она не скажет мне проваливать после своего пробуждения. Несмотря на мое решение прекратить курить, я курил одну за другой на протяжении всей ночи и старался придумать, как можно извиниться перед ней.
Утром первым делом я начал готовить ей завтрак.
Моя голова пульсировала от чудовищной боли, несмотря на четыре больших стакана воды, которые я выпил, чтобы запить обезболивающее средство, потому как обычные средства от похмелья мне уже не помогали. Меня тошнило от запаха еды. Я чувствовал слабость во всем теле и не мог мечтать ни о чем, кроме как завалиться на диван с пультом и включить фильм, который я видел тысячи раз до этого. Чувствовал себя дерьмово.
И полностью заслужил это.
— Ты рано поднялся.
Я ненадолго замер, прежде чем обернулся и посмотрел через плечо на Рейн, одетую в халат и наблюдавшую за мной. Мои губы едва тронула улыбка, и я указал жестом на готовящийся бекон.
— Мне показалось, что, по меньшей мере, я должен тебе завтрак.
Она приподняла брови и присела за обеденный стол, когда я налил ей кофе и достал вкусные сливки из холодильника. Она подула на кружку с кофе, прежде чем сделать глоток.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила она.