Мои ноги начали дрожать, а руки тряслись от напряжения. Изо всех сил стараясь не упасть, я ускорил темп. Мое тело содрогнулось, и я застонал, когда глубоко заполнил ее и рухнул на нее сверху. С минуту я тяжело дышал ей в плечо, пока собирался с силами, а затем перекатился в сторону, чтобы не раздавить ее. Заключил ее в объятия и притянул к себе.
— Ты чертовски феноменальна, — сообщил я ей.
Рейн хихикнула.
— Ты и сам не так уж плох, — сказала она, — если не считать того, что чуть не раздавил меня после.
— Тебе это тоже нравится, — сказал я. — Ты знаешь, что скучала бы по этому, если бы я этого не делал.
— Возможно, — признала она, положив голову мне на плечо.
Согревшись и успокоившись в ее присутствии, я пару минут гладил ее по спине. Когда мы были такими, все было просто в обугленном мире моей головы.
Рейн повернула лицо, чтобы посмотреть на меня.
— Мне страшно, — прошептала Рейн.
— Не бойся, — сказал я и крепче обнял ее. — Я с тобой.
— Я больше боюсь за тебя, чем за себя, — призналась она. — Ты можешь пострадать, или… или…
— Ш-ш-ш, детка. — Я притянул ее к себе. Ее расстроенный вид разрывал меня изнутри, заставив пожалеть, что вообще ей рассказал. Если бы я не напился, может быть, смог бы избежать того, чтобы она проходила через это.
Я такой засранец.
— Со мной все будет в порядке, — сказал я ей и наклонил ее голову так, чтобы она смотрела на меня. — Я всегда выигрываю.
— Ты не играл много лет, — напомнила она мне. — И был измотан после тренировки с Джоном Полом. Что, если ты не сможешь…
Ее голос затих, и на глазах выступили слезы.
— Со мной ничего не случится, — сказал я ей, пристально посмотрев в ее глаза. — Со мной все будет в порядке. Я собираюсь выиграть этот турнир, а потом мы увезем Алекса так далеко, как только сможем. Лэндон сказал, что это все — они никогда больше ничего от меня не потребуют. Скоро все это закончится.
Я все еще видел сомнение в ее глазах, но она шмыгнула носом и кивнула головой. Хотя я не хотел напоминать ей о нападавших на нее на острове, мне пришло в голову, что это может быть хорошей идеей.
— Помнишь парней на пляже? — спросил я. — Тех, кто преследовал тебя?
Это был довольно глупый вопрос. Не то, чтобы она могла забыть, как на нее напали.
— Да.
— Ты помнишь, что я с ними сделал?
Она слегка вздрогнула. Я видел по ее глазам, что она вспоминала все это — как они подошли к ней на пляже, и Рейн ошибочно подумала, что это спасательная группа. Они схватили ее, и когда я добрался до них на пляже, то забил каждого из них до смерти своими руками. Она была в ужасе, и я ненавидел заставлять ее вспоминать об этом, но мне нужно было, чтобы она вспомнила, на что я был способен.
— Тогда у меня даже не было оружия, — напомнил я ей. — Тогда я тоже много лет не играл в игры. Сейчас я в гораздо лучшей форме, чем был на острове, и на этот раз буду вооружен.
— Чем? — спросила она. — У тебя будет… пистолет?
Я покачал головой.
— Он мне не нужен, — ответил я. — Мне нравится бесшумное оружие. Обычное оружие говорит всем, где ты находишься.
Рейн на мгновение задумалась над этой информацией, прищурив глаза и наморщив лоб. Она не стала расспрашивать о подробностях, и я был рад этому. Вместо этого она провела пальцами по моей руке, слегка сжав мой бицепс. Я напряг его, улыбнувшись ей в процессе.
Да, детка, я настолько хорош.
Я пошевелил бровями, посмотрев на нее, что заставило ее улыбнуться и покачать головой. Она не отпустила мою руку, и ее улыбка быстро исчезла. Рейн не хотела думать о некоторых вещах, которые я делал в прошлом, но ей казалось более важным знать, что со мной все будет в порядке, чем думать, что меня убьют.
Боль — это совсем другое дело. Мне будет больно, в этом нет никаких сомнений. На турнире было редкостью избежать какой-либо травмы — сломанной кости, неприятного пореза или еще чего похуже. Впрочем, это не имело значения. Остаться в живых было единственным, что важно.
Рейн, очевидно, думала о том же.
— Ты все еще можешь пострадать, — сказала она. — Тебя могут снова порезать.
Она провела рукой по моему боку, обвела некоторые из многочисленных шрамов на моем теле. Некоторые были от ножей, некоторые от кулаков, а другие — от пуль. Моя кожа была разорвана так много раз, что не было смысла пытаться сосчитать шрамы.