Вот еще один способ подумать об этом. Продолжительность жизни имеет дело со смертью, которая является бинарной: вы живы, а затем вы мертвы. Это финал. Но прежде чем это произойдет, иногда задолго до этого, большинство людей переживают период упадка, который, я бы сказал, похож на замедленную смерть. Конечно, так было с Софи, мамой Бекки. Это может произойти быстро, например, после несчастного случая, но обычно это происходит так медленно, что мы едва замечаем изменения.
Я думаю о продолжительности жизни и ее ухудшении с точки зрения трех категорий, или векторов. Первый вектор ухудшения - это когнитивный спад. Наша скорость обработки информации замедляется. Мы уже не можем решать сложные задачи с той быстротой и легкостью, как раньше. Наша память начинает тускнеть. Наша исполнительная функция становится менее надежной. Наша личность меняется, и если это продолжается достаточно долго, то мы теряем даже разум. К счастью, большинство людей не доходят до откровенного слабоумия, но с возрастом у многих наблюдается некоторое снижение когнитивных способностей. Наша задача - свести это к минимуму.
Второй вектор ухудшения состояния - это ухудшение и окончательная потеря функций нашего физического тела. Это может предшествовать когнитивному спаду или следовать за ним; нет никакого предопределенного порядка. Но с возрастом нас преследует хрупкость. Мы теряем мышечную массу и силу, плотность костей, выносливость, устойчивость и равновесие, пока не становится практически невозможно донести сумку с продуктами до дома. Хронические боли мешают нам делать то, что мы когда-то делали с легкостью. В то же время неумолимое прогрессирование атеросклеротической болезни может заставить нас задыхаться, когда мы идем в конец подъезда за газетой (если газеты еще существуют, когда мы стары). Или же мы будем вести относительно активный и здоровый образ жизни, пока не упадем или не получим неожиданную травму, как Софи, которая приведет нас в нисходящую спираль, от которой мы уже никогда не оправимся.
Мои пациенты редко ожидают, что этот спад коснется их самих. Я прошу их очень конкретно описать свое идеальное будущее. Чем они хотят заниматься, когда станут старше? Поразительно, насколько радужными оказываются их прогнозы. Они чувствуют огромную уверенность в том, что в свои семьдесят-восемьдесят лет они все еще будут заниматься сноубордингом, кикбоксингом или чем-то еще, что им нравится делать сейчас.
Тогда я останавливаю их и объясняю: Послушайте, чтобы сделать это, вам нужно иметь определенный уровень мышечной силы и аэробной подготовки в этом возрасте. Но даже сейчас, в возрасте пятидесяти двух лет (например), вашей силы и максимального объема поглощаемого кислорода (VO2 max) уже едва хватает для выполнения этих задач, и дальше они практически наверняка будут снижаться. Так что ваш выбор - (а) сдаться перед лицом спада или (б) разработать план, начиная прямо сейчас.
Независимо от того, насколько амбициозные цели вы ставите перед собой в последние годы жизни, я советую вам ознакомиться с так называемой "деятельностью повседневной жизни" - контрольным списком, который используется для оценки состояния здоровья и функциональности пожилых людей. В этот список входят такие базовые задачи, как приготовление еды, ходьба без посторонней помощи, купание и уход за собой, пользование телефоном, поход в продуктовый магазин, ведение личных финансов и так далее. А теперь представьте, что вы живете без возможности накормить или искупать себя или пройти несколько кварталов, чтобы встретиться с друзьями за чашечкой кофе. Сейчас мы воспринимаем все это как должное, но чтобы продолжать жить активно с возрастом, сохраняя даже эти минимальные способности, необходимо заложить фундамент физической формы и старательно его поддерживать.
Третья и последняя категория ухудшения, на мой взгляд, связана с эмоциональным здоровьем. В отличие от других, эта категория в значительной степени не зависит от возраста; она может поразить внешне здоровых молодых людей в двадцать лет, а может подкрасться к вам в среднем возрасте, как это случилось со мной. Или же она может настигнуть вас на более позднем этапе жизни. Опросы показывают, что счастье, как правило, достигает своего апогея в сорок лет (если быть точным, в сорок семь), но, как я узнал на горьком опыте, дистресс среднего возраста часто имеет свои корни гораздо раньше, в подростковом или детском возрасте. И мы можем не осознавать, что находимся в опасности, пока не достигнем кризисной точки, как это случилось со мной. То, как мы справляемся с этим, имеет огромное значение для нашего физического здоровья, нашего счастья и самого выживания.