Я встретился с этим пациентом, рассказал ему о предстоящей процедуре, напомнил, чтобы он не ел ничего после восьми вечера, и задал ему ряд обычных вопросов, в том числе о том, курит ли он и сколько алкоголя он пьет. Последний вопрос я практиковал задавать обезоруживающе, как бы невзначай, но я знал, что это один из самых важных пунктов в моем контрольном списке. Если мы считали, что пациент употребляет значительное количество алкоголя (обычно более четырех-пяти напитков в день), мы должны были убедиться, что анестезиологи знают об этом, чтобы они могли ввести специальные препараты во время восстановления, обычно бензодиазепины, такие как валиум, чтобы предотвратить алкогольную абстиненцию. В противном случае пациент может оказаться в группе риска по развитию делириума тременс, или ДТ, - потенциально смертельного состояния.
Я почувствовала облегчение, когда он сказал мне, что пьет по минимуму. Одним поводом для беспокойства стало меньше. На следующий день я отвез пациента в операционную и выполнил свой контрольный список рутинных дел на внутреннем уровне. Анестезиологам потребуется несколько минут, чтобы усыпить его, после чего я смогу установить катетер Фолея в мочевой пузырь, промокнуть кожу Бетадином, наложить хирургические повязки, а затем отойти в сторону, пока старший ординатор и лечащий хирург будут делать первый разрез. Если мне везло, я мог ассистировать при вскрытии и закрытии брюшной полости. В противном случае я втягивал печень, держа ее в стороне, чтобы старшие хирурги могли беспрепятственно видеть орган, который им нужно было удалить и который был как бы запрятан под печенью.
Когда операция началась, не было ничего необычного. Хирургам пришлось пробиться через небольшой слой брюшного жира, прежде чем они смогли добраться до брюшины, но ничего такого, чего мы не видели бы в большинстве дней. Невероятный прилив предвкушения испытываешь перед тем, как разрезать последнюю из нескольких мембран, отделяющих внешний мир от внутренней брюшной полости. Одно из первых, что вы видите, когда разрез увеличивается, - это верхушка печени, которую я всегда считал очень недооцененным органом. Крутые ребята" в медицине специализируются на мозге или сердце, но печень - это настоящая рабочая лошадка организма, и к тому же от ее вида просто захватывает дух. В норме здоровая печень имеет глубокий темно-фиолетовый цвет и великолепную шелковисто-гладкую текстуру. Ганнибал Лектер был не так уж далек от истины: она действительно выглядит так, как будто ее можно вкусно подать с фасолью фава и хорошим кьянти.
Печень этого пациента выглядела не слишком аппетитно, когда показалась из-под сальника. Вместо здорового, насыщенного пурпурного цвета она была пестрой и как бы оранжированной, с выступающими узелками желтого жира. Это было похоже на испортившуюся фуа-гра . Лечащий врач резко поднял на меня глаза. "Вы сказали, что этот парень не пьет!" - рявкнул он.
Очевидно, что этот человек очень сильно пил; его печень показывала все признаки этого. И поскольку мне не удалось получить эту информацию, я подверг его жизнь потенциальной опасности.
Но оказалось, что я не ошибся. Когда пациент очнулся после операции, он подтвердил, что редко употребляет алкоголь, если вообще употребляет. По моему опыту, пациенты, столкнувшиеся с операцией по поводу рака, редко лгали о выпивке или о чем-либо еще, особенно если признание означало получение валиума или, еще лучше, пары бутылок пива с больничным ужином. Но у него определенно была печень алкоголика, что показалось всем странным.
Это происходило много раз за время моей ординатуры. И каждый раз мы недоумевали. Мы не знали, что являемся свидетелями начала или, возможно, расцвета тихой эпидемии.
-
Пятьюдесятью годами ранее хирург из Топики, штат Канзас, по имени Сэмюэл Зельман столкнулся с похожей ситуацией: он оперировал пациента, которого знал лично, поскольку тот был санитаром в больнице, где он работал. Он точно знал, что этот человек не употребляет алкоголь, и поэтому был удивлен, обнаружив, что его печень забита жиром, как и у моего пациента, спустя десятилетия.
Этот человек действительно пил много кока-колы. Зельман знал, что он потребляет ошеломляющее количество газировки - до двадцати бутылок (или больше) за один день. Это были старые, меньшие по размеру бутылки кока-колы, а не те, что сейчас, но все равно, по подсчетам Зельмана, его пациент потреблял дополнительно 1600 калорий в день к своим и без того обильным порциям. Среди своих коллег, отметил Зельман, он "отличался аппетитом".