Розенберг провел операцию по удалению желчного пузыря, а пока он находился там, решил осмотреть брюшную полость ДеАнджело. Он ощупал печень, осторожно пробираясь под ее нежно-фиолетовыми долями, ожидая нащупать комки остатков опухолей - на ощупь они были безошибочными, твердыми и круглыми, почти инопланетными, - но не обнаружил абсолютно никаких следов каких-либо образований. У этого человека был вирулентный и не поддающийся лечению рак, который должен был быстро убить его", - пишет Розенберг в своей книге 1992 года "Преобразованная клетка". "Он не получал никакого лечения ни от нас, ни от кого-либо другого. И он был излечен".
Как такое может быть? Во всей медицинской литературе Розенберг смог найти только четыре случая полной и спонтанной ремиссии метастатического рака желудка. Он был озадачен. Но в конце концов он выдвинул гипотезу: он полагал, что собственная иммунная система ДеАнджело поборола рак и убила оставшиеся опухоли в его печени, как мы с вами можем избавиться от простуды. Его собственное тело излечило рак. Как-то так.
В то время эта идея была далека от основных направлений исследований рака. Но Розенберг подозревал, что затеял что-то важное. В книге "Преобразованная клетка" рассказывается о стремлении Розенберга использовать иммунную систему для борьбы с раком. Однако, несмотря на небольшие успехи, которые случались то тут, то там, феномен, уничтоживший опухоли Джеймса ДеАнджело, оказался неуловимым: в течение первых десяти лет ни один из пациентов Розенберга не выжил. Ни один. Но он все равно продолжал работать.
В качестве хирурга-онколога он преуспел больше, чем в качестве исследователя рака: в 1985 году он оперировал президента Рональда Рейгана, удаляя раковые полипы из его толстой кишки, и все прошло хорошо. Но целью Розенберга было устранить необходимость в операциях по удалению рака. Наконец, в середине 1980-х годов ему удалось добиться успеха - ровно настолько, чтобы не останавливаться на достигнутом.
-
Как только я прочитал книгу "Преобразованная клетка", будучи студентом-медиком, я понял, что хочу стать хирургическим онкологом и что я должен работать со Стивом Розенбергом. Рак занимал мои мысли еще до того, как я подал документы в медицинскую школу. Во время учебы в аспирантуре, проходя подготовительные курсы для поступления в медицинский институт, я работал волонтером в детском онкологическом отделении больницы общего профиля в Кингстоне (Онтарио), проводя время с детьми, которые проходили лечение от рака. К счастью, детская лейкемия - это одна из областей, где "Медицина 2.0" добилась реального прогресса. Но не все дети выжили, и храбрость этих детей, боль, которую они и их родители перенесли, и сострадание их медицинских бригад тронули меня сильнее, чем любые инженерные или математические задачи. Это подтвердило мое решение перейти от инженерии к медицине.
На третьем курсе медицинской школы мне представилась возможность провести четыре месяца в лаборатории Розенберга, в эпицентре американских исследований рака. К моменту моего приезда прошло почти три десятилетия с тех пор, как в 1971 году Ричард Никсон объявил национальную войну против рака. Изначально надеялись, что рак будет "вылечен" в течение пяти лет, к двухсотлетнему юбилею. Однако рак упорно оставался непобежденным и в 1976 году, и к тому времени, когда я закончил медицинскую школу в 2001 году. И сегодня, по большому счету.
Источник: Национальный институт рака (2021).
Несмотря на более чем 100 миллиардов долларов, потраченных на исследования Национальным институтом рака, и еще многие миллиарды, выделенные частной промышленностью и общественными благотворительными организациями, несмотря на все розовые ленточки и желтые браслеты и буквально миллионы опубликованных работ в базе данных PubMed, рак является второй основной причиной смерти в США, сразу после болезней сердца. Вместе эти два заболевания являются причиной почти каждой второй смерти американцев. Разница в том, что мы достаточно хорошо понимаем генезис и развитие сердечно-сосудистых заболеваний, и у нас есть эффективные средства для их профилактики и лечения. В результате с середины двадцатого века смертность от сердечно-сосудистых и цереброваскулярных заболеваний снизилась на две трети. Но рак по-прежнему убивает американцев почти с той же скоростью, что и пятьдесят лет назад.