Далее в присутствии Артура и всего двора сенешаль Кей отвешивает увесистую оплеуху юной деве, которая позволила себе засмеяться при появлении Персеваля, и пинком толкает в камин за неугодные ему речи шута. Король привычно журит Кея за столь некуртуазное поведение - и только. Но отмщение Кею вновь берет на себя только Персеваль.
Это первое соприкосновение Персеваля с артуровским миром таит в себе неизбежное разочарование. Поэтому, победив Алого Рыцаря, Персеваль не поспешил к Артуру, а при дворе о его подвиге расскажет Йонет. Персеваль же отправится за приключениями. Посвящение в рыцари он примет не от короля Артура, а от Горнемана де Гора. Теперь он довольствуется тем, что отсылает в плен к Артуру побежденных им рыцарей. Слава его множится, но никому неведомо даже имя героя. В романе создается необычная ситуация: сам король, вместе с королевой и подобающей свитой, отправляется на поиски Персеваля. Но в момент чествования является уродливая девица, которая обрушивает на Персеваля проклятья и грозит неисчислимыми бедами. И он тут же покидает замок, устремляясь в погоню уже за тайной Грааля и копья, источающего кровь. В течение повествования Персеваль только один раз, в самом начале, сознательно выбирает замок Артура как конкретную цель. Далее все передвижения, скорее, уводят его от артуровских замков: сначала он стремится назад, в отчий дом, затем - на поиски Грааля. И в том, и в другом случае его ведет духовный порыв. Эти странствия прерываются случайными встречами и препятствиями. Во всяком случае, они случайны для Персеваля и для читателя. Их внутренняя связь выявляется постепенно, создавая атмосферу тайны и недосказанности.
Уход/бегство Персеваля – повторяющийся мотив романа. Любопытно, что герой всякий раз находит объяснение для своего внезапного отъезда из гостеприимных замков, где ему предлагают приют, дружбу и даже любовь. Сначала он захвачен горестным воспоминанием о матери, которую оставил в плачевном состоянии, без чувств, проявив преступное бессердечие. Запоздалое чувство вины определяет нравственный долг: Персевалю необходимо вернуться в родные места, чтобы узнать о судьбе матери. Так он мотивирует свой внезапный отъезд из замков Горнемана де Гора и Бланшефлер.
Последней он дает обещание возвратиться в замок Борепер в любом случае – жива мать или нет. Но от своей случайно встреченной кузины Персеваль узнает, что его мать умерла.
На печальную весть он реагирует весьма здраво: «Живой – живым, а мертвый – мертвым». Но в Борепер он, вопреки обещанию, не вернется. Посещение замка Грааля открывает ему новую цель – поиск сокровенной тайны Грааля. Подобная мотивация рыцарских авантюр не вполне типична для куртуазного романа и свидетельствует об особой миссии героя.
Воспитание, вполне успешное и стремительное (по срокам один день), Персеваль проходит не при дворе короля Артура. Воинскому искусству его обучает Горнеман де Гор, который проводит с юношей настоящий тренинг, разъясняя ему законы истинно рыцарского поединка. При этом он открывает ему и основные правила куртуазности. Некоторые его наставления совпадают с наказами матери, и это только усиливает доверие Персеваля к наставнику.
Важная часть куртуазного кодекса – элегантность и роскошь облачения. В свой час Персеваля потрясла красота доспехов Алого Рыцаря, и он тут же отправился их добывать, в чем преуспел. Но мать перед отъездом одела его в грубую валлийскую одежду (“рубаху вроде власяницы, / Штаны, что шьют всегда валлийцы”), которую он так и не пожелал снять. Сопровождавший его Йонет тщетно пытался уговорить юношу взять не только доспехи поверженного Алого Рыцаря, но и его шелковую тунику с мягкой подкладкой. Персеваль остался непреклонен: ведь пеньковая рубаха, в отличие от шелковой, в дождь не промокает. Здесь крестьянский практицизм вполне уместен, но Горнеман де Гор все-таки заставляет Персеваля облачиться в роскошное одеяние, соответствующее рыцарскому статусу – рубашку из изысканного индийского шелка, красные, в тон доспехам, шоссы и т. д. Согласно рыцарскому этикету, предложение одежды гостям было проявлением куртуазности по отношению к приглашенным. Причем такие дары всегда подчеркнуто роскошны: тонкие ткани, меха, золотое шитье и проч. Как справедливо отмечал Ж. Ле Гофф, в Средние века «красивым считалось разноцветное и блестящее, а чаще всего еще и богатое» ( Ле Гофф 1992:316).