Когда в центре Джалагана показался радиофицированный «джип», народ, столпившийся на краю грязного арыка, закричал «ура», а сидевший в машине чиновник муниципалитета, стараясь подражать знаменитому диктору, стал вещать в микрофон: «Достопочтенные джалаганцы! Мы приглашаем вас принять участие в торжественной церемонии открытия одного из важнейших строительных объектов нашего города и сообща исполнить наш национальный и религиозный обряд! Просим вас, как только кто-либо из ваших близких покинет бренный мир, тут же сообщить нам об этом или же незамедлительно доставить усопшего в новый морг! Уважаемые джалаганцы! Мы надеемся на вашу помощь! Кончина любого из вас поможет нам достойно отметить этот великий исторический день!»
Но, как ни прискорбно, несмотря на страстное желание и искреннее стремление горожан пойти навстречу соответствующим инстанциям, никто из джалаганцев так и не сумел внести личный вклад в столь важное мероприятие.
И вот долгожданный миг наступил. Остандар в сопровождении местных газетчиков и фотографов, а также нескольких спецкоров, командированных из центра,— расходы на проезд и суточные оплачивались из бюджета джалаганского муниципалитета,— вышел из машины перед зданием морга. Оркестр богадельни дружно грянул задорный марш «Баба Кярам», но тут же последовало указание фармандара: «Никаких весёлых мелодий!» И хотя народ уже приладился в такт музыке прихлопывать в ладоши, неожиданно марш сменился известным грустным романсом «Уязвлён я тобою, бессердечная».
Приглашённые слонялись вокруг маленькой покойницкой, раскланивались друг с другом, беседовали. Наконец председатель муниципалитета занял место у микрофона и с разрешения генерал-губернатора объявил об открытии торжеств. Прежде всего он поблагодарил «нашего уважаемого фармандара за его большой вклад в создание данного строительного объекта», а затем попросил его сказать несколько слов собравшимся. Фармандар, также испросив разрешение губернатора, вышел вперёд и начал шарить по карманам. После долгих поисков он извлёк несколько страничек исписанной бумаги и, опёршись одной рукой о стол и высоко подняв голову, начал:
— Господин генерал-губернатор, уважаемые руководители городских учреждений, достопочтенные джалаганцы! Сегодня мне предоставлена огромная честь быть свидетелем одного из крупнейших событий в кампании по благоустройству нашего района. Благодаря заботам его превосходительства остандара осуществилось одно из заветных чаяний джалаганцев. (Продолжительные аплодисменты, возгласы: «Да здравствует остандар!») Я, конечно, весьма опечален тем, что у нас нет в наличии ни одного покойника для предания надлежащей пышности церемониалу, но будем надеяться, что милостью Аллаха в ближайшем будущем кто-нибудь из жителей города удостоится чести (возглас: «Да здравствует остандар!») через этот оснащённый современным и новейшим оборудованием морг вступить в лучший мир чистым и опрятным. В присутствии всех собравшихся я предлагаю просить председателя муниципалитета, чтобы все расходы, связанные с обмыванием первого покойника, муниципалитет взял на себя, дабы это событие для человека, впервые удостоившегося чести быть обслуженным в новом морге, осталось в памяти навечно. (Снова бурные аплодисменты. Все скандируют: «Просим со-гла-сия, пред-се-да-теля му-ни-ци-па-ли-те-та! Про-сим сог-ла-сия пред-се-да-теля му-ни-ци-па-ли-те-та!» Председатель муниципалитета в знак согласия прижимает руку к сердцу и кланяется. Аплодисменты. Крики: «Да здравствует остандар!»)
Вслед за этим фармандар выразил признательность руководившим строительством инженерам, которые «сумели сдать объект в эксплуатацию, уложившись в весьма скромную смету — всего несколько миллионов туманов», и обратился к остандару с ходатайством вынести им благодарность в официальном порядке. Затем, сложив пополам листки с речью, он сунул их в карман и уже без всяких шпаргалок произнёс несколько проникновенных слов. От нервного возбуждения у него на шее вздулись жилы, он энергично махал кулаком, и зрители бурно подбадривали его. И наконец он попросил остандара открыть морг.