Он стоял в стороне и не мог на неё насмотреться. Как только Лера вышла из-за двери, он увидел её худощавое бледное лицо, без лишней косметики она выглядела всё такой же девчонкой, которой он её запомнил. Милой, нежной, которой она всегда была рядом с ним. Только взгляд был другим, словно неживой, без блеска, без присущего ей азарта. И синяк… сердце сжалось от такого вида. Хрупкие плечи неуверенно ссутулены, красивые длинные пальцы, которые ловко заправляют в причёску выбившуюся прядь волос. А уже через секунду она меняется, её улыбка, искренняя и открытая, её глаза оживают и теперь она держит за руку мужчину… это ему предназначен её счастливый взгляд. А потом он ловит её взгляд, и этой улыбки больше нет.
– Лера, поехали домой. – Тихо проговорил Арсен и из-за её спины вышел.
Она не ответила, но готова была поддаться и пойти за ним, Синицкой не отпускал её взгляда, стоял спокойно и молчал, но напряжение между ними чувствовалось и на расстоянии.
– Арсен, им нужно поговорить.
– Лера, пойдём… Я ему не доверяю.
Арсен себя сдерживал, Синицкого ему уважать было не за что, в отличие от Маши, тот в подробностях знал эту историю, и с каждой секундой его терпение накалялось всё сильнее.
– Лера, нам нужно поговорить. – Наконец, сделал шаг вперёд Синицкий, но Арсен сделал ответный шаг ему навстречу.
– Арсен, не надо, я поговорю с ним.
– Лера…
– Но он ведь пришёл…
Арсен выругался на непонятном многим языке, но руку её отпустил, на всякий случай, напомнив, что будет за дверью.
– Лера, ты беременна от меня? – Нерешительно начал Синицкий, как только закрыл за собой дверь.
– Давай пока остановимся на том, что я просто беременна.
– Ты ничего мне не сказала.
– Ну, почему же, – она колко улыбнулась и гордо вскинула подбородок, – я сказала, а ты мне ответил. Или ты не помнишь, что конкретно ответил мне два дня назад. Напомнить?
– Лера, что происходит?
Она как раз хотела присесть, но остановилась, понимая, что его слова нужно выслушать стоя, слишком уж решительно тот начал, даже как-то неожиданно.
– Ты что-то конкретное имеешь в виду?
– Не играй со мной. Хватит, наигрались так, что дальше некуда. Мне не нужны твои шипы, я просто хочу поговорить.
– Говори.
– Борис сказал… Лера, это правда… ты знала, что он не может иметь детей?
– Правда. – Она произнесла это с такой лёгкостью, что Синицкий не сразу и вспомнил, будто нужно что-то ответить. Неуверенно моргал и не понимал, что всё это значит.
– И-и это всё, что ты хочешь сказать?
– Давай конкретнее, я устала и хочу отдохнуть.
– А я, значит, тебя задерживаю? – Лера взглянула на него, намекая, что сейчас уйдёт и он продолжил. – Хорошо, давай по-другому. Почему ты мне об этом не сказала?
– Я сказала, что ребёнок от тебя, что ещё ты хотел услышать?
– Сказала? Лера, да ты тогда сама себе не верила. Ты твердила, что ребёнок от меня, но я чувствовал твою неуверенность, твой страх, ты сама себе не верила. Сама себя ненавидела в тот момент, сама себя мучила. Но я сейчас не о том. Что произошло в промежутке времени, когда ты вышла от Бориса, но ещё не дошла домой. Я ведь правильно понимаю, что-то произошло именно тогда?
– Правильно понимаешь.
– И что?
– Ничего, просто я поняла, что будет правильнее сделать так, как ты сказал.
– Ты сейчас врёшь.
– Глупости. Я говорю чистую правду.
– Он сказал, что ты обрадовалась, что хотела поделиться этим со мной, что к отцу его на приём пошла и всё было хорошо.
– Да.
– Но мне ты ничего этого не сказала, почему?
Лера отошла ближе к окну и попыталась всматриваться вдаль, только чтобы не заплакать, потому что уже чувствовала, что проигрывает. Ногтями до боли впивалась в свои ладони, закусила губу, чтобы хоть как-то отвлечь ту боль, которая скопилась внутри, попыталась спокойно вздохнуть, но получился порывистый, шумный всхлип.
– А что ты мне сказал, в тот вечер, когда я вернулась домой, ты помнишь?
– Помню. – Он поджал губы и сделал шаг вперёд. – Но ты уже тогда приняла решение, ведь так?
– Так.
– Что произошло?
– Ничего особенного, просто один человек открыл мне глаза.
Она тяжело вздохнула, губы уже начинали дрожать, но пока слёзы можно было сдерживать.
– И кто этот добрый человек?
– Случайный прохожий.
– Ты издеваешься?
– Что ты, как я могу. Это действительно был обычный прохожий мужчина. Я сидела в парке, перед детской площадкой, а он пришёл туда со своими детьми. Два мальчика и маленькая девочка. – Голос Леры задрожал, и первая слеза покатилась по лицу, она ловко её сбила и старалась улыбаться. – Они весело играли, он ещё заботливо так, за мальчишками приглядывал, колготки им подтягивал, сопли вытирал… Они резвились на горке, на качелях, бегали, просто ураган какой-то, а не дети, а он только приговаривал, чтобы осторожнее были. Девочка была немного младше и не могла за ними угнаться, а он над ней только посмеивался. Мы разговорились, он начал рассказывать про них, хвалить, и знаешь, с таким теплом отзывался о детях, никаких различий между ними не делал, он всех их любил одинаково. Он их просто любил, без всяких «но». Я ещё тогда подумала, что и ты так же будешь любить наших детей… я ведь думала, что их будет много. – Лера со смехом выдохнула и сдержанно улыбнулась, стараясь скрыть слёзы. – А потом появился мужчина, обычный, ничем не примечательный, он тихо подошёл к мальчикам, взял их за руки и повёл в сторону. Я тогда крикнула ему, но он улыбнулся и сказал, что это его сыновья. Я не поняла, а тот, с кем я разговаривала, пояснил, что это дети жены от первого брака, а родная ему только дочь. Он сказал, что любит их, потому что это дети его любимой женщины. Да, абсолютно нормальный ответ, согласись. Вскоре он ушёл, а я осталась и вдруг подумала: неужели ты любишь меня меньше, чем этот человек любит свою жену? Ведь ты говорил такие слова, смотрел, а потом вот так просто отказался от меня, от того, что было для меня важно…