Второй вид ИСС — низшие, натуральные состояния сознания. Они случайны, хаотичны, характеризуются отсутствием структуры психической жизни и наступают из-за дезорганизации обычного состояния сознания.
Низшие ИСС связаны с отсутствием культурного и индивидуального опыта. В высших ИСС, даже если это состояние переживается впервые, опыт всегда есть — он обеспечен культурой».
Как нам кажется, при описании первого вида ИСС О. В. Гордеева не различает психологических орудий, связанных с приспособлением индивида к цивилизации и овладением своим поведением с помощью высших психических функций, направленных по преимуществу на цивилизационные механизмы поведения, и — психологических орудий, связанных с вхождением в культуру — в «мир впервые» (В. С. Библер).
Если при описании ситуаций овладения поведением при вхождении в цивилизацию и целесообразно говорить о ритуале инициации и связанной с ним травмой, стрессом и освобождающим трансом (ИСС), то при анализе творческого сознания, обретаемого человеком в ситуации построения культуры (в том различении и противопоставлении культуры и цивилизации, которое вводит В. С. Библер), категории ритуала, стресса и транса уже не работают. Здесь кажется необходимым, вслед за Выготским и Библером, говорить о внутренней речи как психологической основе построения произведений и об авторском произведении как форме вхождения в культуру (в «мир впервые»). Эти творческие формы построения сознания, характерные для «человека культуры» (в отличие от «человека цивилизации», «человека ритуала»,»человека тусовки» и пр.) коренным образом переопределяют само понимание ИСС, заставляют говорить уже не о стрессе и трансе — а о включении диалогического мышления в челнок «сознание-мышление-сознание»), в частности, мышления художника (см. рефлексии Петрова-Водкина).
Попытка обойтись без диалогического мышления, попытка оставаться лишь в плоскости мятущегося сознания художника, растущего «как трава» и не знающего теоретической «болтовни», неизбежно приводит к редукции культуры — к цивилизации, культурного диалогического (опирающегося на мышление) общения — к ритуально-тусовочной форме коммуникации. Человек культуры редуцируется до человека тусни, нуждающегося в трансе и ИСС, помощи алкоголя, лёгких наркотиков, агрессивного музицирования, агрессивного рисования и других цивилизационных «костылей» сознания — хищных вещей прошлого века.
О механизмах инициации хочется поспорить с Проппом, Леви-Строссом и другими специалистами. Считается, что ритуал инициации есть естественно-исторический механизм взросления людей. И в этом смысле — нормальный, прогрессивный процесс.
Я в своих работах последних лет («Живые и мёртвые» и др.) развиваю другую точку зрения. Мне кажется, что ритуал инициации есть глубоко антикультурный процесс, альтернатива нормальному взрослению — с сохранением ценностей предшествующего возраста. Ритуал инициации есть жестокий контрпродуктивный процесс. Ритуал инициации — это капитуляция общества перед трудностями взросления его членов.
Искусство, культура никогда не вырастает из ритуала инициации, а во все времена является его альтернативой. Фигура сказочника альтернативна фигуре инициатора. Трагический катарсис, возникающий, как приведение общества в сознание (античная трагедия), не вырастает из ритуального обряда очищения, а является альтернативой ему. Культура есть форма преодоления ритуальных форм жизни. Прежде всего — культура есть враг обряда инициации и обряда очищения. Там, где трагический катарсис примитивизируется и подменяется катарсисом ритуальным, там, где художественная форма (например, волшебная сказка) подменяется ритуалом инициации — там культура свёртывается и общество фашизируется. Наиболее яркий пример — деятельность Лени Рифеншталь в фильмах «Триумф воли» и ленте, посвящённой Олимпиаде, кино подменяется ритуалом, прямо и грубо вторгающимся в сознание зрителя и изменяющим это сознание. На этом построен и гитлерюгенд. Все культурные формы жизни молодёжи (литература, кино, театр, музыка, живопись, туризм, военная подготовка, спорт) подчиняются ритуалу инициации — катастрофическому взрослению, изменяющему сознание подростка.
Ещё один пример. Странный в художественном отношении и искажающий историю ссср фильм «Стиляги». Этот фильм, как мне кажется, не говорит правду о том времени, когда уже зарождалась «оттепель», когда в каждой школе, в каждом институте, в каждом театре зарождались культурные процессы, приведшие к образованию «Современника» и «Таганки», песням Галича, Высоцкого, Окуджавы, Визбора, клубов самодеятельной песни в Московском пединституте и не только, началу творчества братьев Стругацких, началу советской космонавтики и ядерной энергетики (Королёв-Гагарин-Курчатов), началу осмысления Великой Отечественной войны в поэзии и прозе (Коган, Кульчицкий, Слуцкий, Самойлов, Окуджава, Василь Быков, Бек и многие-многие другие), началу советской философии (фронтовики Ильенков, Арсеньев, Библер и многие другие переосмысливали наследие Гегеля, Маркса, Ленина, отдирали от него сталинские наслоения, создавали блистательные философские теории), к началу нового расцвета советской психологии (ученики Выготского, Рубинштейн и др.).