тиранической, тоталитарной, монопартийной системы.
Степан Бандера не мог бы быть выдающимся теоретиком украинской освободительной
революции, если бы он не был в то же время ее идеологом, потому что освободительная
революция это не только технически-военная механика, но прежде всего глубинные духовно-
мировоззренческие и политически-программные и национально- и социально-политические
процессы, которые создают почву для вооруженной борьбы, партизанской, повстанческой, или
регулярной освободительной войны.
Развязка проблемы внутренне-украинской политики была для Степана Бандеры
средством мобилизации народа для освободительно-революционной борьбы, для усиления
революционно-освободительного потенциала. Поэтому под тем же углом надо рассматривать и
его концепцию выборного Заграничного Украинского Национально-освободительного Центра.
Это было бы ошибкой допускать, что автор изменял своим основополагающим взглядам
относительно этого - в разные времена публикации своих трудов. Суть его взгляда всегда
лежала не в аффирмации (подтверждении) той или той организационной формы, института,
или центра, но в актуальной пригодности данной формации для усиления революционно-
освободительной борьбы, с точки зрения суверенитета украинской политики и принципов
формирования данного центра, согласно воле народного большинства и гарантии роста
здоровых политических сил, которые должны сотворить данную формацию.
Поэтому, учитывая совокупность взглядов Степана Бандеры, в основе которых стоит
борьба за успешность национально-освободительной революции, каждый общенациональный
всеукраинский центр отвечает его взглядам, если идет навстречу усилению революционно-
освободительной борьбы.
Степан Бандера умел оценить также ретроспективно всенародный вооруженный вклад,
который спас народ от многомиллионных жертв террора и депортации. Развертывание и
укрепление революционного потенциала войны ОУН-УПА на два фронта, в частности более
чем десятилетняя вооруженная борьба, всенародное восстание УПА, имели в нашей
историософии последних десятилетий в нем тоже особенного интерпретатора.
Определение исторического места в новой периодизации украинской истории,
украинской государственности, возобновленной 30 июня 1941 года, как указателю на
историческом пути нации и ориентиру для свободных наций мира свидетельствует о его
способности думать большими историческими категориями государственного мужа-
революционера.
Степан Бандера был христианин-националист, как это он постоянно подчеркивает в
своих произведениях, считая, что Бог и Украина дают веру в победу и силу выдержать
терпение, муки и лихолетья, а, если надо, то и мужественно принять смерть.
Степан Бандера был за настоящее, традиционное украинское народовластие, и
насколько близок он во всех своих взглядах к героическим патриотическим шести- и
семидесятникам!
Степан Бандера относился очень критически к политике правительств западных
держав, а особенно правительства США, клеймя их политику относительно Украины с точки
зрения своих собственных интересов. Он усматривал в них традиционное русофильство,
нехватку веры в национальную идею, коммерчески-эгоистичный близорукий подход к
существенным проблемам бытия или небытия духовной культуры, вечных стоимостей духа,
свободы и справедливости для нации и человечества.
Идеи, кадры, действие - это три элемента, которые пронимают его освободительные
рассуждения. Будучи чрезвычайно толерантным к инакомыслящим, уважая политическое
разнообразие общественности, он уделял особое внимание развитию Организации Украинских
Националистов (ОУН).
Для успеха революционной борьбы необходима пробивная авангардная, монолитная,
фанатичная, с верой в свою правду, сила. Идеи побеждают, когда побеждают их носители. ОУН
это направляющая, мобилизующая и организующая народ в борьбе идеологически-
политическая формация. Без нее, без указателя, без организационного ориентира нет победы
широких кругов народа. Сама стихия без кормила и парусов не победит в столкновении с таким