– Да ну? – недоверчиво отозвался Торвард.
Хельги молча рассматривал странного собеседника.
На этом морщинистом лице, в этой тщедушной, но гибкой и по-своему сильной фигуре лежал какой-то странный отпечаток. Трудно было сказать, в чем тут дело, что отличало Скаллира от прочих людей. Не верилось, что когда-то он был молодым, не имел этой лысины и бороды; весь он как будто застыл со своими морщинами, где навеки въелась копоть, горячими темными глазами, темной бородой, сгорбленной спиной, загрубелыми корявыми ладонями. Он казался существом какойто особой породы, как будто его вырезали из древесного корня, раскрасили углем и глиной и оживили.
– Ты квитт? – спросил Хельги.
– Что? – Скаллир глянул на него, как будто не понял вопроса.
– Ты родился на Квиттинге?
– Да. Моя родина – Медный лес, – ответил Скаллир, самодовольно поглаживая бороду, как будто это было невесть какое отличие.
– Да, ничего себе знатность, – пробормотал Торвард ярл.
– А почему же тогда ты хочешь навести нас на Вигмара? Ведь его зовут хёвдингом Медного леса.
– Пусть бы подавился тот, кто его так зовет! – с досадой ответил Скаллир.
Лицо его вдруг ожесточилось и стало отталкивающе неприятным. Длинные поперечные морщины на лбу задрожали, во всем лице появилось какое-то нездоровое, лихорадочное оживление: застарелая ненависть била ключом в этой странной душе и требовала выхода.
– Да ты его не любишь! – заметил Хельги.
– Чтоб ему пропасть вместе со всем его проклятым родом! Он мой враг и враг всего моего рода!
– Что же он тебе сделал? – с любопытством спросил Торвард. Вражда между этим тщедушным существом и Вигмаром Лисицей, прославленным доблестью и силой на весь Морской Путь, выглядела просто смешной.
– Он ограбил мой род! – вскрикнул Скаллир, и его голос вдруг стал пронзительным и резким, так что хирдманы поморщились и даже прикрыли ладонями уши. – Он отнял наши земли и все наши богатства! Все, что есть на Золотом озере, всегда, от создания мира принадлежало нам! И медь, и железо, и олово, и золото, и самоцветы! Он пришел и все забрал! Он хочет вовсе выжить нас с земли, которую боги создали только для нас, и завладеть всеми богатствами!
– А, значит, ты хочешь ему отомстить нашими руками! – сообразил Рингольд Поплавок. – Но тогда ведь ты потребуешь доли в добыче!
– Нет, нет! – Скаллир взял себя в руки и, тяжело дыша, старался успокоиться. – Нет. Мне будет достаточно того, если вы разорите его дом и перебьете его род! Вам достанутся все богатства, что он накопил в своем доме. А мне ничего больше не нужно! Пусть только он уйдет с моей земли! Я полагаюсь на вашу доблесть, знатные ярлы! Ведь Вигмар Лисица – ваш злейший враг! Он бился с твоим отцом, Торвард ярл! И твоему отцу, Хельги ярл, он мешает собирать дань с восточного побережья! Люди убегают с побережья к нему на Золотое озеро, а он никому не платит дани! Люди, которые могли бы работать на вас, работают на него! Он ваш враг! Убейте его! Убейте!
У Хельги кружилась голова и темнело в глазах; блеск огня и тьма вокруг как-то странно смешались в единый неразличимый черно-огненный поток, и этот поток завораживал, морочил, давил на мысли. И эта огненная мгла скрипуче заклинала: «Убейте, убейте!» Вспомнились «боевые оковы» – здесь мерещилось какое-то иное, но тоже неприятное колдовство.
– У меня будет еще одно условие, – добавил Скаллир. – Мы должны будем идти только по ночам.
Хирдманы загудели: и сам-то Скаллир не слишком внушал доверие, а тут еще такое дикое требование!
– Это ты не слишком хорошо придумал! – сказал Торвард ярл. – Ночью же вся нечисть сильнее!
– Ночью сильнее любые чары! И когда мне придется резать сеть, которой тролли Вигмара окружили его дом, сила ночи поможет мне. А не хотите – справляйтесь сами, – обиженно и сварливо добавил Скаллир. – Только вы и до Мшистой горы без меня не дойдете.
Торвард и Хельги посмотрели друг на друга. Оба пребывали в нерешительности: с одной стороны, странности Скаллира внушали веру, что он действительно может преодолевать зачарованные дороги, но сам он настолько не нравился обоим, что решиться принять его помощь было трудно.
– Если вы согласны, то я жду вас на этом месте завтра в полночь, – сказал Скаллир. – Думаю, у вас хватит на это смелости, знатные ярлы.
Он повернулся и пошел назад, к тем камням, из-за которых появился. Все смотрели ему вслед, чувствуя странное оцепенение. Никто не сводил к него глаз, но никто не увидел, куда он делся. Скаллир прошел между двумя камнями и исчез, как будто это были ворота, уводящие в иной, невидимый мир.
Назавтра перед полуночью оба ярла с дружинами уже ждали возле места вчерашнего ночлега. Обсудив удивительную встречу, Хельги и Торвард решились все-таки принять предложение этого странного создания.
– Мне он тоже не нравится, но нам же к нему не свататься! – говорил Торвард ярл, быстрее, чем Хельги, пришедший к этому решению.
– Как бы он нас не завел куда-нибудь…
– А ты хочешь всю жизнь по широким дорогам ездить? И чтобы в каждой яме по Фафнирову кладу? Так не бывает. За чем-нибудь стоґящим надо ездить подальше! А довести он доведет! Что он Вигмара терпеть не может, это сразу видно, это он не врет! Доведет, и ладно. А там видно будет.
Дагу хёвдингу они не стали рассказывать о своем проводнике. Даг не одобрял их решения ехать в Медный лес, но отговаривать не стал.
– Вы оба – взрослые люди, – только и сказал он.
У Торварда ярла было с собой сорок человек, у Хельги – больше восьмидесяти. С таким войском они считали вполне возможным углубиться в дали Медного леса. Смущала необходимость идти по ночам, но, как говорят, бояться волков – быть без грибов.
В ночной темноте, освещая дорогу факелами, они приблизились ко вчерашнему пригорку, и тут же из-за валунов выскользнула знакомая темная фигурка.
– Идите за мной, знатные ярлы, – без приветствия сказал Скаллир и тут же пошел куда-то вперед вдоль лесной опушки.
Торвард и Хельги опять переглянулись, но фигурка Скаллира едва виднелась в темноте, отблески факелов никак не могли ее догнать, и им пришлось поспешить. Обойдя гору, Скаллир нырнул в сосновый бор.