- За то время, что Его Милость граф ди Монте-Кьяра владеет островом,объяснял отец Марио молодому кардиналу, когда вел его куда-то по узкой каменистой тропке между домиками,- ему удалось выстроить порт и обнести укреплениями большую часть территории, однако на застройку ее пока не было времени. То, что Ваше Преосвященство изволят видеть,- это лишь складские помещения и казармы для наших каменщиков и солдат.
- Солдат? - изумился молодой кардинал.
- Да, да, солдат,- спокойно подтвердил отец Марио.- Для защиты от пиратов Его Светлость доставил на остров несколько небольших подразделений морской пехоты, разумеется, с благосклонного соизволения Его Святейшества.
- Кажется, этот ваш таинственный граф ди Монте-Кьяра испытывает перед пиратами прямо-таки болезненный ужас,-заметил молодой кардинал.
- Его Милость господин граф - человек очень мужественный,- сказал отец Марио.- Но мужественность не исключает предусмотрительности и осторожности. Впрочем, если нападения пиратов случаются изредка, в единичных случаях, или если даже до нападений дело вообще не доходит, коль скоро пираты знают, что острв укреплен и охраняется,- то и тогда солдаты не даром едят хлеб. Когда они не заняты военной подготовкой или сторожевой службой, они меняют солдатские мундиры на грубые рубахи и трудятся вместе со своими друзьями, каменщиками и плотниками, профессиональными каменотесами. Впрочем, как и мы все.
И отец Марио показал молодому кардиналу свои черные, потрескавшиеся, мозолистые ладони.
- Все? Включая самого графа? - спросил молодой кардинал.
- Да, включая Его Милость господина графа,- подтвердил отец Марио.
Молодой кардинал хотел еще поинтересоваться - а вдруг граф ди Монте-Кьяра не только трудится со своими каменщиками, но и живет в одной из этих паршивых казарм, однако уже не располагал временем, поскольку - если отец Марио и впрямь вел его к своим прихожанам, где-то уже собравшимся выслушать его, кардинала, миссионерскую проповедь,- пора было уже выдумать нечто божественное, простое, чистое и впечатляющее, чем он мог бы доказать, что не зря облачен в кардинальский пурпур, но - увы! - in puncto [по части (лат.).] набожности ему не приходило в голову ничего, кроме тех двух витков, что отделяют кардинала от небес; но для миссионерской проповеди - увы! - этого все-таки было недостаточно.
Объятый тоскою, он припомнил, как сам когда-то, года два с половиной назад, злорадствовал, смакуя аналогичное затруднительное положение его тогдашнего друга Петра Куканя из Кукани, которого герцогиня Диана во время бала, на глазах у всех придворных, неожиданно попросила высказать ей что-нибудь занимательное, а тот не знал, что именно она желает услышать. Все такт но только Петр это Петр, тут уж ничего не поделаешь, ведь после мучительной минуты молчания он ухватил нить и разговорился так, что у герцогини и всех присутствующих разгорелись глаза. "А получится ли это у меня?" - спрашивал себя молодой кардинал, вдруг осознав, что в вопросе, поставленном таким образом, уже заключен отрицательный ответ.
- Произнесите быстро не важно что, лишь бы я мог за это ухватиться,- в волнении попросил молодой кардинал.
Отец Марио удивился.
- Да что же именно, Ваше Преосвященство? - спросил он.
- Вы сказали "да"? - проговорил молодой кардинал.
- Да, я сказал "да".
- Благодарю, этого достаточно,- произнес молодой кардинал.
В голове его мелькнула мысль, что свою проповедь миссионера он составит на основе этого краткого, ничего не значащего словечка "да". "В начале бе слово,начнет он.- И слово это было "да". "Да будет Мне по слову твоему",- сказала ангелу будущая Матерь Божия". И так далее, и так далее. Что будет "и так далее", пока не известно, но. Бог даст, что-нибудь да и придет в голову. Ибо его проповедь не должна быть, да и не будет строго логичной, основанной на разумных дедукциях с четким началом и вразумительным концом, скорее она будет эмоциональной и фанатичной, нечто вроде Откровения святого Иоанна.
Издалека доносился гул, словно говорили десятки и десятки людей, и гул этот по мере их приближения становился все мощнее; вскоре они оказались на гигантской каменистой площадке, которую с одной стороны замыкала наполовину возведенная стена,- здесь заканчивались островные укрепления, а с другой исполинский прямоугольник, обширнее чем piazza Monumentale, где вырисовывался фундамент колоссального сооружения; тут отец Марио прервал набожные размышления молодого кардинала, сообщив ему, что здесь строится арсенал, который будет в три раза больше знаменитого венецианского, что, право, заслуживает внимания, поскольку в венецианском арсенале помещается вооружение для семидесяти тысяч человек.
На каменистое пространстве меж недостроенными укреплениями и будущим арсеналом сидело и стояло на досках, балках, камнях, деревянных козлах и копрах, кучах кирпича, песка и прочего строительного материала множество людей, в подавляющем большинстве своем - мужчин. Если бы вместо молодого кардинала появился знаменитый тенор или военачальник, его приход встретили бы аплодисментами и возгласами "Да здравствует!", но поскольку пришедший был лицом духовным, с его появлением наступила полная благоговейная тишина; все поднялись, приняли почтительную позу и приготовились сосредоточенно слушать; с выражением детского радостного ожидания на лицах они застыли, как каменные изваяния святых, и только некоторые мамаши подняли на руках своих ребятишек, чтоб те тоже могли полюбоваться на прекрасное, как у эфеба, святым воодушевлением разгоряченное лицо молодого кардинала.