По счастью, о вспышке королевской ярости Дадли узнал от верных людей и успел не только предупредить Елизавету об осторожности, но и предпринять кое-какие шаги. Например, жениться. Избранница его Эми Робсарт – прелестное, незамысловатое существо, мечта любого мужчины… если только он не лелеет честолюбивых замыслов, которые не имеют границ.
Шаг был ужасным для Елизаветы, но единственным, который мог успокоить ревность Марии Кровавой, а главное, утихомирить недоброжелательные слухи, которые начали роиться вокруг имени узницы Гетфильда. Дадли верил – или надеялся, что иногда почти одно и то же, – что Елизавета станет королевой. И сейчас он думал больше о ее репутации, чем о том, как будет разрубать им же самим завязанный гордиев узел. Он верил в свою счастливую звезду, верил, что имя этой счастливой звезды – Елизавета.
Как ни удивительно, Роберт не ошибся. В один прекрасный день (то есть он был, конечно, прекрасен для очень многих, только не для королевы Марии!) 1558 года Мария Тюдор покинула сей мир, освободив трон не для своего супруга Филиппа Испанского, а для нелюбимой и презираемой (Мария считала Елизавету незаконнорожденной, поскольку та родилась через три месяца после свадьбы Генриха VIII с Анной Болейн, стало быть, зачата была во грехе) младшей сестры. Филипп, правда, пытался зацепиться за престол, предложив свою персону в качестве супруга для новой владычицы Англии, коронование которой состоялось 15 января 1559 года, однако Елизавета вежливо, но непреклонно отклонила его предложение, заявив, что принадлежит своей стране, а о замужестве пока не помышляет.
Ее слова стали настоящей ловушкой для многочисленных претендентов на руку и сердце молоденькой королевы, которые так и ринулись к ней со всей Европы, словно мухи на мед.
Елизавете было не впервой отказывать женихам. Еще когда она пребывала в заточении в опостылевшем Гетфильде, Мария изо всех сил старалась сосватать ей герцога Савойского, однако Елизавете совершенно не улыбалось променять одну тюрьму на другую, удалиться в какую-то там замшелую, провинциальную Савойю, навсегда распростившись с надеждой сделаться английской королевой, поэтому она отговорилась тем, что вообще не намерена выходить замуж, а тем паче – покидать Англию. Теперь таким «герцогам Савойским» стало имя легион – электор палатин Казимир; эрцгерцог австрийский Карл (племянник, между прочим, Филиппа Испанского); герцог Голштинии; Эрик, наследный принц Швеции и дядя датского короля (он оказался необычайно настойчив!)… И даже сам Карл IX Французский был предложен молодой английской королеве в приватном письме Екатерины Медичи! Ну и, конечно, Филипп Испанский не оставлял Елизавету в покое. Все получили отказ.
Решив, что государыня не желает выходить замуж, так сказать, на сторону, и всячески ее позицию одобряя, английские джентльмены тоже принялись лелеять смелые матримониальные планы. Себя в качестве принца-консорта (ну, а прямо скажем – будущего короля!) предлагали кавалер Пикеринг, граф Арондель, граф д’Арран… Да множество их было, опять-таки. Им тоже не повезло.
Тогда от парламента была послана к молодой королеве целая депутация с просьбой выбрать хоть кого-нибудь! Елизавета отвечала:
– Для славы Божией, для блага государства я решилась нерушимо хранить обет девства. Взгляните на мой государственный перстень, являющийся символом власти, им я уже обручилась с супругом, которому буду верна неизменно до могилы. Мой супруг – Англия, дети – мои подданные. Если польза и счастье последних потребуют от меня принесения им в жертву моей девической свободы, я изберу себе в супруги человека достойнейшего; но до тех пор желаю, чтобы на моей гробнице начертали: «Жила и умерла королевой и девственницей!»
Опять расплывчатые обещания – «если», «до тех пор»… Дадли встрепенулся. Ему виделась в словах королевы лазейка, оставленная нарочно для него. Разве не он был самым достойнейшим, который уже владел телом и сердцем королевы? Она ведь теперь так и называла его – сердце двора. Дадли был пожалован в обершталмейстеры королевы, в кавалеры ордена Подвязки с придачей замков и поместий Кенилворта, Денби и Черка. Он получил право беспошлинно вывозить из страны шерсть, королева подарила ему двенадцать тысяч фунтов стерлингов на мелкие расходы, а поскольку в Англии не было мужчины-государя, который бы командовал рыцарскими турнирами (а Елизавета обожала такие забавы!), она поручила выполнять обязанности распорядителя Роберту Дадли. Королева словно нарочно делала его достойнейшим претендентом на свою руку.