В поисках всякое случается… Однажды показалось, что до открытия оставалось, как говорится, всего полшага. В перечне книг, что получил писатель в Вилюйске в самом начале своих ссыльных лет, нашел книгу Вермореля.
Огюст Верморель — он участник Парижской коммуны. Вот — наконец-то — коммунар в Вилюйске!
Кинулся в библиотеку знакомиться с книгой. Но оставшиеся до открытия полшага сделать не удалось. Верморель действительно написал книгу, она действительно была переведена и издана в Петербурге и в марте 1872 года в тюке на имя Чернышевского прибыла в Вилюйск. Вот только в этой книге — ни слова о Коммуне. Книга Вермореля называлась «Деятели 48 года» и была издана в 1870 году, до Коммуны.
…Второй уже год сидит писатель за «Отблесками сияния». Трудно пишется необычный роман. После Коммуны минуло восемь лет. Казалось бы, страсти должны и поутихнуть. Давно уж ничего нет в газетах… Но он по-прежнему обуреваем желанием связать судьбы героев своего нового произведения с Францией, с Коммуной. Но что, что же все-таки подогревало это желание, что высекло огонь из кремня?!
Продолжим прием сопоставлений и сравнений. Такой прием позволяет, как убежден, более достоверно предполагать, что влияло на творческое озарение, или — напротив — не смогло, к сожалению, повлиять и не смогло, увы, обогатить работу.
1880 год… Важное свидетельство, что и по прошествии 18 лет после ареста и суда ничуть не сломлен: «Оно (правительство. — В. О.) должно считать меня врагом своим, человеком, имеющим личную ненависть к государю моей родины. Так они должны думать обо мне; думать обо мне иначе не имеет оно права по тем сведениям, какие имеет оно обо мне». Это строчка из письма Чернышевского, что было перехвачено губернатором и препровождено шефу жандармов.
Чернышевский вводит в роман образы российских пролетариев. В тот год взрыв в Зимнем дворце. Его в попытке казнить царя устроил рабочий Степан Халтурин.
Ссыльный пишет об участниках Парижской коммуны. В тот год в Париже объявлена амнистия коммунарам.
В России не забыта Коммуна. Энгельс в тот год направляет свое личное письмо одной русской: «…я стараюсь узнать для Вас адрес некоего Дакоста в Париже, сын которого принимал участие в Парижской Коммуне 1871 года».
Через некоторое время в том же году пишет ей и такое: «…В России, которая выдвинула за последние 30 лет так много критически мыслящих умов». Это явно и о тех, кто был сподвижником идей Чернышевского.
Ссыльный писатель отдает все свои силы роману. Но как же недостает не только и просто свободы. Как воздух нужно общение с такими же, как сам, писателями, нужна литературная среда. В Петербурге в тот год урожай — вышли «Господа Головлевы» и «Братья Карамазовы».
Он думает и пишет о Франции, но еще совсем не скоро узнает новости о литературной жизни этой страны. У Мопассана он мог бы прочитать блестящие новеллы об оккупации Франции пруссаками. Не стареет талант Гюго. Чрезвычайно популярны Доде и Золя. Через два года, в 1882 году, у последнего выйдет роман «Дамское счастье». Прочитай его, Чернышевский был бы нимало поражен, как схожи и внешне, и в развитии жизненных линий героиня этого романа и Вера Павловна. Не случайное совпадение. В воспоминаниях И. Я. Павловского можно прочитать: «Когда Золя писал „Дамское счастье“, я застал его однажды за чтением „Что делать?“ Чернышевского. С той милой откровенностью, которая свойственна ему, он сознался, что хочет переделать русскую героиню, устраивающую фаланстеры, на французский лад… И ведь переделал!»
Открытие для Ольги Сократовны
Выводи на дорогу тернистую!
Коммуне, как известно, предшествовала франко-прусская война.
Обошел или не обошел Чернышевский это событие в романе? Не обошел…
Свое отношение к войне — именно свое, мудрое, не поспешное, как, вспомним, у ссыльных поляков, — Чернышевский поручает выразить, пожалуй, главной из женских персонажей героине романа — Лореньке.