Все, бесспорно, испытали полной мерой. Но пишут: «И может быть, нас здесь встретит голодная смерть, то лучше мы ее перенесем, чем нам гибнуть от кровожадных опричников».
Полны сердца обоснованных обид. Только не вылиты обиды на самое святое для русского человека понятие — Родина. Родина не забыта. Это очень важно, чтобы понять, как мудро осознавали моряки свою гражданственную ответственность. Они явно догадывались, как можно при злонамеренном желании истолковать их поступок только так — мол, дезертирство, предательство, измена. Потому пишут: «Просим прощения перед своей родиной!» А дальше свою мысль выражают еще более ясно: «Долг службы перед своей дорогой родиной мы с человеческим достоинством выполним…»
Долг перед родиной… Каким же видят его авроровцы? Прямо это высказано: борьба! «Может быть, придется возвратиться на родину, но только для мщения за все прошлые истязания».
Они не подавлены разгромом революции. Есть такие понятия — исторический оптимизм и классовое чутье. Все это, как думаю, сполна проявляется в письме: «Больное место уже назревает, в скором времени прорвется… Шлем братский привет дорогой родине». Понятно, надеюсь, о чем с такой уверенной надеждой и решительностью пишут они, адресуясь в большевистский «Пролетарий».
Интересный и важный для истории «Авроры» документ сохранил «Пролетарий». Он самым значимым образом обогащает послужной список и без того, казалось бы, прославленного судна.
А неясности остаются. Так и напрашиваются один за другим вопросы. Кто, например, авторы письма? Оно, заметим, опубликовано без единой подписи (наверняка правила революционной конспирации сработали). Где и когда произошел побег? И другое было бы нужно знать — как дальше сложились судьбы смельчаков?
Как быть? Есть строго обозначенная тема — крейсер в зеркале газетных сообщений. Но не будут ли чрезмерными одно за другим отступления? Хочется убедить читателя, что нет. Если так, то в путь. Не зря говорено: чего не поищешь, того не сыщешь…
ЦГА ВМФ — предположения…
Стокгольм (в старину у русских Стекольна)… имел жителей 289 000… около 55 % снискивают себе пропитание различными отраслями промышленности или ремеслами… Полиция состоит из 1 полицмейстера, 13 комиссаров и 455 полицейских… В стокгольмскую гавань… вошло из-за границы 1553 судна…
И книги, рассказывающие об «Авроре», и газетные, журнальные статьи ответов на вопросы не дали. Не нашел я в них никаких на этот счет подробностей или дополнительных сведений.
Друзья историки пришли на помощь. Они подсказывают, что надо обязательно обратиться в ЦГА ВМФ, так краткости ради столь сложно именуется Центральный государственный архив Военно-Морского Флота.
Он в Ленинграде. Обрисовывая суть дела, пишу туда, чтобы выяснить, смогут ли помочь. Смогли. Вскорости ответ, и не конвертиком, а в солидной толщины пакете, уже этим внушая, что помощь состоялась. Вскрыл пакет, и точно — обнаружил куда как важные извлечения из хранимых в Ленинграде документов. В них фамилии беглецов, название города, где решились они на это, дата.
Эх, чего уж тут скрывать, вспыхнуло в тот момент будоражащее ощущение, что состоялось открытие новой странички истории легендарного крейсера! Только радость эта быстро поутихла. Не случилось открытия. Вот он, урок всем поспешающим… Понял это, когда перечитывал и сопоставлял присланное с теми сведениями, что содержатся в письме, напечатанном в «Пролетарии».
Существенным вышло расхождение. В газете читаю, что покинуло корабль «более 20 человек». В архивном списке речь идет всего-то лишь о 12 матросах.
Что же дальше предпринять? Никак не хочется уходить от интересного, хотя и донельзя запутанного обстоятельства. Здесь все вроде бы совпадает — сам факт побега, год, когда это случилось, о чем мы чуть далее узнаем. Все, кроме одного, — числа беглецов.
Возникает единственное, пожалуй, возможное решение — выехать в Ленинград, чтобы самому посмотреть материалы в полном их виде, без извлечений и переложений. Вдруг в архиве кто-то нечаянно ошибся.
Нашлась как-то возможность, и выехал. Прихожу в архив. Невольно поднялось настроение, как только увидел это старинное здание. Узнаю в дирекции, что оно уже с проекта предназначено быть хранилищем бесценных для истории флота фондов. Сколько же их здесь, этих сокровищ?! А еще сразу же, с первых минут работы, прочувствовал по высшему разряду научную культуру и исконно ленинградское внимание и доброжелательность. Все условия к тому, чтобы искать, искать, искать…