В столовую их я вести не рискнул. С подавальщицей Мариной это могло привести к групповому сексу прямо на столе и мировой катастрофе. Пуля слишком молод, чтоб это видеть, и тем более принимать участие. Поставили нам микроавтобус у дверей. Сели в салон, все одиннадцать, водитель у себя в кабине, и через две минуты вылезли у пустой офицерской казармы. Мангал у крыльца горит, дядя в белоснежном колпаке шашлык жарит.
- Здорово, Овсов! – говорю, - знакомься: Мамонт, Штык, Пуля, Палач и Губа. Еще один в госпитале.
Они руки друг другу жмут, а я из своей комнаты запасные передатчики вытаскиваю. Вернулся к народу, всем раздал, микрофон за ухо, кнопку ларингофона к горлу на липучке. Мамонт на меня смотрит вопросительно.
- Просто скажи, кого вызываешь, и определи канал общий или «приват». И все.
- Мамонт по закрытому каналу вызывает генерала Воронина, - говорит он.
А то кто бы сомневался.
- Воронин слушает.
Связь у нас отменная. Убежал командир квада в казарму докладывать, где был, что видел. Я не в обиде. У нас с Умником тоже тайны есть. Да и у всех.
Как Леха Зомби исхитрился из мертвых воскреснуть? Фунтик его на третий день после сообщения о смерти нашел на берегу озера.
А я золото из итальянской пещеры себе оставил, не с кем, кроме Паолы не делясь. Слаб человек и жаден слегка. Тут Овсов шампуры с мясом раздал, и мысли все из головы вылетели. Мамонт из дверей рукой машет. Ну, чего тебе?
- Мы где? – спрашивает.
Хотел я ему в рифму ответить. В Караганде. А ты что подумал, проказник? Правильно. Так и хотел.
- В закрытом городе, - говорю. – Выходить будем из Агропрома, до бара «Сто рентген» дойдем в любом случае. Дня через три освободимся, пока работы много.
Палач кругами бегает.
- Из Лиманска нет выхода! - кричит.
- А тебя здесь что-то не устраивает? – дает ему Кабан ломоть хлеба к шашлыку. – Типа, кормят плохо? Или по «монолитовцам» соскучился?
Остальные парни тоже напряглись.
- Спокойно, - говорю. – У вас данные устаревшие. Есть два выхода. Один в блиндаж старый на повороте, вы его уже знаете. И в подземелье Агропрома. Бывают накладки, но нечасто. Воронину можете рассказать, а вообще сохраняйте информацию в тайне. У костра ее вспоминать не стоит. Мы с вами союзники, а с покойными ныне Черепом и Поваром вряд ли бы договорились. Молчание - золото.
Заржали все, как табун лошадей. Про золото понравилось. Оно за последнюю неделю надоело парням, хуже горькой редьки. Таскаешь его по узким коридорам целый день. Мы уже тонн сто пятьдесят вытащили. Овсов, конечно, с точностью до грамма знает, а мне это ни к чему. Еще пару дней поработаем, кусочек второго уровня себе освободим, склад сделаем и в бой. Пора в Припять заходить. В Мертвый город.
Овсов весь в слух превратился. Уши торчком. Каждое слово запоминает. Он тут потребовал у Умника записи из нашей казармы и с рабочих мест. Тот контрразведку на землю с небес спустил. Вашего допуска не достаточно. Данные материалы могут быть предоставлены по требованию Гетмана, директора Департамента и его замов. Типа, а иди-ка ты, родной. Предельно вежливо.
- Парня вашего через неделю можно будет забирать, не раньше, - сообщаю я Мамонту, - вы можете его смело нам оставить. Или дождаться здесь. Работы много, вечером в столовой танцы устроим. Сами решайте.
Крючок я «долговцам» знатный закинул. У них в клане целостность боевой четверки на первом месте. Им своего бойца где-то оставить, как простому человеку на работу без штанов пойти. Даже в голову не придет. А за неделю они столько металла нам из укрепрайона вынесут, сколько мы в одиночку за месяц только перетаскаем.
И есть у них в клане парнишка любознательный. Полковник Петренко его фамилия. Если он услышит, что где-то кто-то что-то знает, о чем полковнику неведомо, спать и есть перестанет, пока все в точности не выведает. Он будет двумя руками «за», чтоб парни здесь остались. Ну, это пана Овсова головная боль, не моя.
Я тем временем с товарищами своими старыми, Штыком и Пулей о делах наших решил побеседовать. О предстоящих.