- Значит, это с тобой и генералом Найденовым Кречет производство нового наркотика разгромил?
- Мы трофеи вывозили и территорию зачищали. А работу всю сделали парни Клерка, команданте четвертой никарагуанской бригады. Могилку мы ему оформили, и орден посмертно дали, но мертвым его никто не видел.
- Понятно, - сын пустыни кивает.
Насмотрелся он на работе раскладов хитрых, не меньше чем я в преферансе.
- Сколько у тебя машин? - спрашивает восточный человек.
Правильно, они всадники, туркмены, раньше о лошадях бы говорили, а сейчас приходится о технике беседовать в рамках светской беседы.
- Умник, - говорю, - выведи на экран машины, которые ты мне оставил для личного пользования.
Загорелись строчки, и я в оцепенение впал. Сто девятнадцать машин. В одном Нью-Йорке четыре. А всего в Штатах семьдесят две. Гляжу на приятеля своего, он лоб морщит.
- Меня отец официально наследником признал, но у меня и половины нет, - жалобно сказал он.
- Ничего, - говорю, - выбирай, что хочешь, я тебе на рождение сына подарю.
Зацвел он, словно цветочек аленький, «Даймлер» выбрал, совсем не дорогой.
- Умник, оформи подарок, - прошу.
- В посольство пусть пригонят, я позвоню - перешлют, - нам жизнь облегчает наследник эмира.
Только я успел на него гарнитуру передатчика надеть, как по мою душу явились. Типа, с вами хотят обсудить ряд вопросов личного характера. Да без проблем.
- Приятно было познакомиться, степной волк. Ты мне друга старого напоминаешь, Эль Саллаха, - говорю. - Лихой был парень.
- Из какого он рода? - спрашивает.
- Не знаю, - честно говорю я. - Узор со щита могу нарисовать.
Беру лист бумаги, и черчу ломаные линии. Три месяца он у меня каждый день перед глазами маячил, пока мы к долине Нила шли через пустыню. Закончил, отдал.
- Мы страшнее песчаной бури! - вспомнил я его боевой клич.
Эмир юный весь потом покрылся, а остальные гости под стол полезли. Мы под Дамаском пирамиду из голов вровень со стенами сложили, помнят нас парфяне. Обнялись мы с ним, как братья и пошел я разговоры вести непростые.
В кабинете мне напитки предложили на выбор, только я отказался. Кто из чужих рук ест и пьет, тот жив по воле случая. Высокий чин здоровьем Гетмана поинтересовался.
- Могу дать телефоны пресс-службы и секретариата, - говорю. - У них наверняка данные более свежие.
Зазвал, так давай по делу говори.
- Мы рассчитывали на более представительное лицо на нашем совещании, - цедит чин высокий.
Знал бы ты, урод, что с тобой мог бы Леха Зомби сотворить или Овсов. Да чем я хуже. Взял я его за щеку отвислую, рванул на себя.
- Ручку взял, пиши, - шиплю не хуже кобры.
- Что писать? - шепчет.
- Обязательство о сотрудничестве с Департаментом разведки. Твой шеф что сделает, когда о твоем секретном счете узнает в Люксембурге? А?!
Отпустил сало жирное, шлепнулся он обратно в кресло. Завоняло. Боится начальника. Правильно делает, он у него третий зам. Два предшественника в катастрофах погибли.
- Мне результативная встреча тоже нужна, - хнычет генерал-лейтенант.
- Понимаю, - киваю головой. - Мы бедная страна, ни нефти, ни газа. Одна Зона-кормилица. Сколько тебе денег надо?
- Чем больше, тем лучше, - оживился чин.
Написал я ему агентурное обязательство работать на него лично под псевдонимом «Шакал». Денег потребовал по миллиону за досье, и как образец три файла выложил. По российской таможне, по их управлению и по мэрии Варшавы.
- Ты тут, - говорю, - чист, как ангел небесный. И еще какой-то Снегирев, чтоб ты не выделялся. Деньги пополам. Что с таможни получите, мне четверть, остальное ваше.
Вышел я из кабинета на свежий воздух, и пошел, не торопясь, к проходной. Лучше полчаса под дождиком постоять, чем еще с одним таким поговорить. Хорошего понемножку, одна вербовка в день - вполне достаточно. Псевдоним он себе выбрал «Легат». И тут я понял, что убью его непременно. До конца года. По любому.
Машина подошла через минуту.
Перстни легатов, глава 4
Глава 4
Крепыш помешивал ложечкой чай и раздумывал, померещился ему на днях взгляд в коридоре или нет. Связь в библиотеке, как и во всем ДК «Энергетик» не действовала. Или наоборот, ее не было в здании, потому что в нем расположилась библиотека.
- У твоих друзей все хорошо, - заверил его Аст.
Он пил настой трав с горным медом, уверяя между делом, что именно благодаря этому чудному напитку сохраняет присущую ему бодрость духа и оптимизм. О прошлой жизни в Зоне говорить было дурным тоном, захочет человек, сам расскажет, а так, между делом, не стоит старые воспоминания беспокоить.