один из умнейших и лучших королей Шотландии, пал
жертвой зависти озлобленной аристократии. Здесь же
возник и загадочный заговор Гаури*, старинный дворец,
где разыгралась эта трагедия, был разрушен лишь совсем
недавно. В ревностном внимании к старине, Пертское ан-
тикварное общество опубликовало точный план этого ис-
торического здания и в примечаниях, свидетельствующих
о тонком и добросовестном исследовании предмета, при-
водит приуроченный к этому месту рассказ о заговоре.
Один из красивейших пейзажей в Великобритании, а
может быть, и во всем мире открывается – или, лучше
скажем, открывался – из так называемых Врат Судьи. Это
нечто вроде арки, под которой путешественник, покинув
Кинросс, должен был проехать после долгого пути по не-
приглядной и пустынной местности, и тут перед ним с
вершины высокого горного кряжа, куда он незаметно
поднимался, развертывалась долина Тэя, прорезаемая
полноводным и горделивым потоком: и город Перт с двумя
прилегающими к нему широкими поймами, или Лугами, с
колокольнями и башнями, и горы Монкриф и Кинноул,
поднимающиеся вдали красивыми, мягкими уступами,
кое-где одетыми лесом, и богатый берег реки с разбро-
санными по нему изящными строениями, а по краю кру-
гозора – очертания могучих Грэмпианских гор, замыкаю-
щих с севера этот восхитительный ландшафт. Новая дорога
– в общем, нельзя не признать, значительно улучшившая
сообщение – проходит стороной, открывая описанный
здесь великолепный вид не так неожиданно: он предстает
взору по частям, но, впрочем, это зрелище, даже если мы
приближаемся к месту постепенно, остается на редкость
красивым. Еще сохранилась, кажется, тропа, ведущая к
Вратам Судьи, так что путешественник, сойдя с коня или
выйдя из кареты и пройдя несколько сот ярдов пешком,
может сравнить подлинную картину с тем эскизом, кото-
рый мы здесь попытались набросать. Но мы не властны
передать (как и он не почувствовал бы) всю прелесть, ка-
кую сообщает удовольствию неожиданность, если чудес-
ный вид возникнет перед путником внезапно, в минуту,
когда он никак не ожидал чего-либо подобного, никогда не
изведал бы он того, что довелось испытать вашему по-
корному слуге, Кристелу Крофтэнгри, когда он впервые
увидел несравненное это зрелище.
К восторгу, охватившему меня, примешивалось еще и
ребяческое удивление, ибо мне было тогда не более пят-
надцати лет, к тому же мне впервые разрешили отпра-
виться так далеко на моем пони, так что мой восторг уси-
ливало еще и волнующее сознание независимости, не чу-
ждое некоторой тревоге, которую даже самый самонаде-
янный мальчик невольно почувствует, когда впервые
должен будет положиться на собственное разумение.
Помню, сам того не ожидая, я осадил лошадку и жадно
смотрел на открывшийся вид, точно боясь, что его снимут,
как театральную декорацию, прежде чем я успею ясно
разглядеть его во всех подробностях или увериться, что
любуюсь им наяву. Свыше пятидесяти лет протекло с той
поры, но неповторимая эта картина запечатлелась в моем
уме и остается живой и яркой, когда многое из того, что
повлияло на мою судьбу, безвозвратно ушло из памяти.
Вот почему, осмелившись занять внимание читателей
развлекательной хроникой, я решил открыть ее рассказом,
связанным с местностью, так поразившей некогда мое
детское воображение. Быть может, я при этом цепляюсь за
надежду, что самый пейзаж своим благотворным воздей-
ствием вознаградит читателя за недочеты моего письма.
Так иная дама воображает, что изящный фарфоровый
сервиз придает «букет» посредственному чаю4.
Я задумал начать с поры куда более ранней, чем та,
когда происходили примечательные исторические собы-
тия, упоминавшиеся мною выше, – ибо все, о чем пред-
стоит мне поведать, свершилось в последние годы четыр-
надцатого столетия, когда скипетр Шотландии держал в
благородной, но слабой руке Джон Стюарт, принявший
при вступлении на престол имя Роберта III.
ГЛАВА II
Пастушки губы – бархата нежней*