Глава 3
Яков лежал на расчищенной земле и стонал от боли. Второй парень с растерянным видом сидел рядом на корточках.
— Кто это сделал? — я подбежал к пострадавшему и стал его осматривать.
Рот Якова заполняла кровь, лицо покрывали свежие ссадины, парень держался за рёбра и не мог ничего сказать. Скорее всего, множественные переломы и внутреннее кровотечение. Надо бы в больницу, да только как его нести? Хоть академическая клиника совсем рядом, но по пути он может склеить ласты.
— Всё будет хорошо, лежи спокойно, — велел я Яшке и посмотрел на парня, что сидел на корточках, потом на того, который позвал меня. Он и Тамара прибежали следом. — Кто это сделал?
— Мы не знаем, ваше благородие, — проговорил сидевший на корточках студент. — Их было пятеро, все — в трениках, а лица платками закрыты. Как вы ушли, они тут же причапали, схватили Яшку и стали дубасить. Он даже сделать ничего не смог.
— А вы? Просто наблюдали?
Парень потупился:
— Их было пятеро, сильные очень.
— Один сказал… — неуверенно проговорил студент, стоящий рядом.
— Что сказал? — поторопил я его. — Чего мямлишь? Говори давай.
— Один сказал… что побьёт каждого, кто будет с вами водиться.
— Именно со мной?
— С вами, ваше благородие. Он вашу фамилию назвал.
Я посмотрел туда, где заканчивалась площадка. Догнать бы выродков и самих на больничную койку отправить, вот только где их теперь найдёшь? Первым делом следовало транспортировать пострадавшего, пока не стало слишком поздно.
— Суки… — процедил я. — Ладно, с ними потом разберёмся. Держись, Яков, мы тебя сейчас в лечебницу отнесём. Так, ребят, давайте, взяли за ноги, под мышки и потащили. Торопиться надо.
— Позволь, я помогу, — вызвалась Тамара. — Его надо положить на что-то твёрдое. Я создам воздушную опору.
— Отлично. Делай, а мы придержим.
Яков застонал, когда мы приподняли его над землёй, но тут же повис в воздухе. Тамара удерживала заклинание, а мы стали перемещать пострадавшего по направлению к выходу с полигона.
Клиника находилась рядом со спортивным комплексом, добрались туда быстро. Якова принял медперсонал, и какой-то молодой врач или фельдшер создал вокруг парня целебную сферу, или точнее, обезболивающую, ведь чтобы срастить переломы и мышечную ткань, требовалось немало усилий и времени. Одной сферой тут не обойтись.
— Будь спокоен, — сказал я напоследок Якову. — Я найду их, они сами у меня будут харкать кровью, сволочи. Понял? Не отвертятся.
Яков кивнул и попытался выдавить что-то через боль, но я велел ему молчать.
У меня даже сомнений не возникло по поводу того, кто это сделал. Юсупов, сволочь такая, ударил с неожиданной стороны. Его подпевалы не рискнули связываться со мной лично, поскольку могли сами оказаться на больничной койке, а мои друзья были беззащитны против толпы одарённых. Возможно, даже какой-то аристократ участвовал в избиении, хотя обычно они таким руки не марают, насколько я знал. Но травмы оказались слишком тяжёлыми, значит, действовал кто-то сильный.
Эта акция должна была напугать всех, кто находился со мной в приятельских отношениях. Если такое продолжится, студенты начнут сторониться меня как огня. Юсупов оказался ещё более хитрожопым, чем я предполагал.
Впрочем, он ошибался, если считал, что не понесёт наказание за содеянное. Вот только сейчас было не до этого: до конца семестра оставалось три дня, двадцать пятого числа начинались каникулы, а двадцать шестого я уже планировал отправиться в Ярославль. Месть придётся отложить.
Выйдя из больницы, мы с Тамарой отправились к женскому общежитию. Я решил на всякий случай проводить её.
Шли молча по освещённой дорожке, вдоль которой тянулись снежные отвалы. Мороз щипал за щёки. Когда миновали сквер и оказались возле домов, Тамара, наконец, заговорила:
— Алексей, я… должна признаться.
— В чём? — я покосился на девушку.
— Я боюсь оставаться тут на каникулы. Все преподаватели, надзиратели и студенты разъедутся по домам. Людей будет мало…
— Ты опасаешься, что те ребята и на тебя нападут?
— Угу. Слышал, что сказал тот студент? Они будут бить всех, кто с тобой водится. Господин Юсупов шибко осерчал, когда мы ушли от него. Как бы не задумал чего дурного.
— И куда бы ты отправилась, если бы смогла уехать?
— Не знаю. Наверное, в гостинице бы пожила. У меня со стипендии деньги остались. Этого должно хватить.
Опасения Тамары были не лишены основания. Если холуи Юсупова не постеснялись избить одного из моих знакомых, то и над другими могут учинить расправу. Я и сам прекрасно это понимал. Подумал даже, что неплохо было бы взять Тамару с собой в Ярославль в качестве стражницы-практикантки, но её могли просто-напросто не отпустить.
— У меня есть идея получше, — сказал я. — Предлагаю подработку в моей страже. Я должен кое-куда поехать, лишние люди не помешают.
— Эх, меня не отпустят, — грустно произнесла Тамара. — Отдел опеки за нами следит очень строго.
— Лучше бы за этими высокородными мразями так же строго следили, — вздохнул я. — Развели тут… А если отпустят, поедешь?
— Конечно! Я бы с радостью уехала отсюда на пару неделек.
— Я поговорю с ними, попытаюсь тебя отпросить.
Обещание своё я исполнил, на следующий же день отправился к надзирателю группы, в которой училась Тамара, а потом — в отдел опеки. Но там сразу же упёрся в стену: в приёмной, когда услышали мою просьбу, заявили, что подобные вещи в академии не практикуются. И как я ни пытался добиться встречи с проректором, меня даже на порог к нему не пустили.
К Вяземскому, что удивительно, попасть оказалось проще, чем к проректору по делам опеки. Он принял меня в своём кабинете в четверг после занятий. Через час мне надо было бежать на подготовительную тренировку, времени на разговор оставалось мало, как, впрочем, и у ректора.
— Ну, господин Дубровский, присаживайтесь, излагайте своё дело, только побыстрее. Вечер уже.
— Ваше сиятельство, спасибо, что приняли, — я устроился на стуле перед широким дубовым столом. — Дело моё такое. Мне был хотелось, чтобы два моих друга из академии погостили на каникулах у меня поместье в Ярославле. Однако оба они — из приюта, и отдел опеки противится этому. Вот только я не вижу причин, почему ребята не могут не отдохнуть за пределами учреждения? Временная смена обстановки полезна для учебного процесса.
Кондрата — своего приятеля со второго курса я тоже хотел отпросить. Когда мы последний раз с ним виделись, он был не против поездки. Отпросил бы и Якова, но тому предстояло лечиться. У него оказались сломаны рука, несколько рёбер, челюсть и лицевая кость, были сильно повреждены внутренние органы. Били его с большим усердием.
— О боже мой, и это всё, ради чего вы меня беспокоите? — воскликнул ректор. — Нашли проблему. Пускай едут. Заберёте их под ответственность вашего попечителя, если тот не будет иметь возражений. Только смотрите у меня, верните ребят в целости и сохранности.
— Спасибо большое, ваше сиятельство. Вы уведомите о вашем решении проректора по опеке? А то меня даже на порог к нему не пустили, слишком упёртый секретарь попался.
— Так и быть, сделаем, — ректор взял трубку изящного телефона на позолоченной подставке и покрутил диск. — Алло, Ростислав Геннадьевич, здравствуйте. Тут ко мне Алексей Дубровский обратился, хочет позвать своих друзей в гости на каникулы. Пускай ребята съездят, отвлекутся. Ничего страшного не случится… Да, под ответственность официального представителя… Да, разумеется… Благодарю. Всего хорошего.
— Ещё раз спасибо, ваше сиятельство, — поблагодарил я ректора, удивлённый тем, как быстро решился вопрос.
— Пусть ваш попечитель приедет подпись поставит завтра или послезавтра, и езжайте на здоровье. Ну а у вас-то самого как дела? Как подготовка к состязаниям продвигается?
— Полным ходом. Тренер выбрал меня представлять младшую группу и господина Эссена в качестве запасного участника.